Недотрога для мерзавца - стр. 9

— Я за свои слова готова нести ответственность, — я встаю под внимательным и цепким взглядом Арсения.

— Тогда прошу, — он пропускает меня вперед. — Очень любопытно, что ты скажешь.

Я не боюсь, пусть у меня и ноги не гнутся от волнения. В следующий раз я, как обычно, буду молчать и не участвовать в сплетнях, а то я совершенно не умею себя сдерживать в неуместном ехидстве.

Иду за Арсением, который несколькими широкими шагами вырвался вперед. Огромное открытое пространство офиса заставлено столами: около трети площади выделена для колл-центра, а другая часть занята риелторами и некоторые из них уже общаются с ранними клиентами. Смотришь на их серьезные лица и не скажешь, что они вчера пьянствовали и веселились так, как не веселятся черти в аду.

Логово Арсения прячется в глубине офиса и за стеклянными стенами, что увешаны глухими жалюзи. Кабинет его, как и подобает серьезным людям, разделен на приемную, где нас встречает секретарша Вера, и саму обитель босса.

— Кофейку, — равнодушно просит Арсений.

Вере около сорока лет. Серьезная высокая женщина с глубокой морщиной на переносице. Короткие волосы выкрашены в платиновый блонд, и она в строгом костюме больше напоминает какого-нибудь секретного агента, а не секретаршу в риелторской компании.

— И почему тебя вчера не было на корпоративе? — у двери в кабинет Арсений оглядывается и щурится.

— У меня трубу в туалете прорвало, — спокойно отвечает Вера. — У меня была своя вечеринка с сантехниками и соседями снизу. Повеселилась от души.

Арсений кивает, и я ныряю за ни в его кабинет. Мебель тут лаконичная и без изысков и вычурности, хотя чувствуется, что здесь поработал дизайнер и создал атмосферу делового и современного уюта.

— Присаживайся, — Арсений опускается в “капитанское” кресло за стол со стальными прямыми ножками, в которых при желании можно увидеть свое отражение, — и начинай.

— Вы же сами понимаете, что…

— Венера, я не совсем помню, что вчера было, — Арсений скалится в улыбке, — поэтому тебе придется меня посвятить в подробности. Про мои голые сиськи и как я играл в факира можешь мне не говорить. Видео я с аккаунта удалил, хотя я уверен, что его уже все успели сохранить.

Он врет, что ничего не помнит или действительно словил амнезию? Стоит ли мне говорить, что он в туалете и после него проявил ко мне навязчивый интерес?

— Вы ночью мне писали, — слова сами слетают с губ, и я чувствую, как к щекам приливает румянец стыда.

— Да? — Арсений издевательски изгибает бровь и достает из кармана пиджака телефон.

Минуту в нем копается, молча смотрит на экран и переводит спокойный взгляд на меня.

— Действительно, писал.

— Я думаю, вам стоит извиниться, — сипло и сдавленно отзываюсь я.

— Но извинения не отменят моего любопытства, — он откладывает телефон в сторону и флегматично взирает на меня.

— Что, простите? — поперхнувшись от изумления, охаю я.

— Ты была без трусиков? — Арсений закидывает ногу на ногу и постукивает пальцами по подлокотнику кресла.

— Это… — я встаю и тихо с испугом заявляю, — возмутительно…

— И еще вопрос, Венера, — он клонит голову на бок, оглядывая меня сверху вниз, — между нами в туалете что-то было? Я обрывками все помню, и кажется, ты и я…

— Нет! — рявкаю я.

— Точно?

— Да я бы никогда… с вами…— захлебываюсь в возмущениях, а потом нервно отправляю пиджак и цежу сквозь зубы. — И ваши сообщения с отвратительными расспросами о том, какое было на мне белье подтверждение тому, что ничего между нами не было.