Недиалог - стр. 22
Он. Что за страна?
Она. Штаты. Парню все легко давалось. Поначалу везло.
Он молчит.
Она. Поначалу легко. (Цитирует, подражая Барбаре Стрейзанд.) В каком-то смысле он был как та страна, в которой он жил, все давалось ему легко.
Он. Что это такое?
Она. Он тоже служил. Отслужил. После войны дело было, в общем.
Он. Ясно.
Она. А если уйдешь – заберут? Квартиру?
Он. Не. Просто тогда надо будет выплачивать.
Она. И что?
Он. У меня вот квартира теперь есть. Даже две. Одна мамина.
Она. Мама в Питере, да, я помню.
Он. У тебя квартира есть?
Она. Есть, от бабули еще осталась. Живу там теперь.
Он. В Москве?
Она. Э, ну, да.
Он. У тебя парень есть?
Она (думает). Ох.
Она. А ты как думал?
Он. Не знаю, просто спросил.
Он распечатывает вторую пачку леденцов.
Она (себе под нос). Когда уже они кончатся?
Он. Ипотека? Всё, вот закрыл.
Она молчит.
Он. Этой весной.
Она (раздраженно). Сколько ты там в итоге был?
Он поворачивается.
Она. Ну, там?
Он. Нас первыми перебросили. Как началось. Я же и до этого служил.
Она (берет его за руку, сплетает пальцы как в начале, до поцелуя). А когда, когда там взорвалось, ну, контузия эта твоя, тогда все… Когда взорвалось… Все выжили? Остальные?
Он. Нет.
Она. Господи, да что ж такое.
Он. Что?
Она. Хватит.
Он. Ты же сама спросила.
Светает, по салону идет девушка: заспанная и нежная.
Он не провожает ее взглядом. Он смотрит вперед.
Она смотрит на девушку, на него. Снова на него.
Она ищет что-то в его лице. Она что-то соображает.
Она и Он сидят так, будто между ними перегородка, не касаются друг друга. И пальцы их больше не тянутся друг к другу, не трепещут.
Она достает зеркальце и сумку из-под сиденья, косметичку из сумки, отворачивается к окну, пудрится, подкрашивается умелыми движениями. Слегка кивает своему слабому отражению в стекле.
Она. Сколько еще до Ростова?
Он. Час.
Она. А у тебя отпуск ещё пока? Я думала…
Он. Пока да.
Она. Я думала сделать остановку.
Он. В смысле, в туалет?
Она. В Ростове.
Он молчит.
Она (тараторит). Я еще когда покупала билет, думала про Ростов, чтобы сутки не ехать, но потом поняла, что автобус не в городе тормозит, а какая-то там станция странная, Красный Кусай или тип того, ну и как-то оттуда с чемоданом тащиться.
Он. Аксай.
Она. Чего?
Он. Красный Аксай.
Он молчит, достает телефон, отвечает кому-то на сообщение.
Она смахивает тревогу, откинув волосы со лба.
Проводит по его руке ногтями.
Она (игривым голосом). У тебя тут веснушки, на руке веснушки. Так мило.
Он. Что?
Она. Вот тут. Как у тех абрикосов, помнишь, мы говорили? С бочка? Свойские. Самые сладкие?
Он. А-а, да, загорел. (Убирает руку.)
Она (с тревогой). Что такое Аксай?
Он. Не знаю, там завод был раньше, автобусы делали междугородние вроде нашего. Теперь ЖК.
Она. У тебя там квартира.
Он. Не, там дорого.
Она. Ты бы хотел, чтобы я сошла?
Он. Это вам решать. Не знаю.
Она. А чего вдруг на «вы»?
Он. Извините. Извини.
Она. Так мне сойти в Ростове?
Он. Вам, тебе, тебе же он не нравится.
Она. Не нравился. Раньше. (Пауза.) Тебе же больше… туда не надо?
Он. Не понял.
Она. Ипотеку закрыл, может, ну, я подумала… (Целует его, отстраняется, смотрит в глаза.) Знаешь, тебе отдых нужен, и ведь можно же по-другому. Как-то.
Он отвечает на поцелуй, но уже не тянет ее к себе на колени.
За окнами совсем светло, в салоне начинается болтовня, мужик идет к водителю спросить когда остановка.