Нечаянный рай. Путешествие к истокам (сборник) - стр. 18
Но если, выйдя за деревню, перейти Яню вброд у старой мельницы, то попадаешь в меньший по размерам Заводский (от заводь) смешанный лес (ель, сосна, береза, ольха, осина, можжевельник), очень густой, местами труднопроходимый – в нем легко заблудиться. Даже опытные грибники, бывало, блуждали тут больше суток. Кроме одной-двух почти заросших тропинок тут нет ни зацепок, ни ориентиров. Влажная еловая чаща со своими лешаками и вурдалаками незаметно затягивает в себя, обманывает, пускает по ложному следу и не дает выбраться.
Возникает жуткое чувство: тяжелый, сумрачный, гибельный лес засасывает тебя все дальше и глубже, бросая из зарослей ольшаника в еловые дебри… Казалось бы, ты запоминаешь точку отсчета и начинаешь двигаться по прямой в нужном направлении, но через полчаса с изумлением обнаруживаешь, что на самом деле описал круг и вернулся к началу пути. А когда нет солнца – тревога сменяется растерянностью, страхом, даже ужасом – ты блуждаешь во враждебном девственном лесу, продираешься сквозь еловые лапы среди полчищ комаров и мошки, боясь случайно наступить на змею или пугаясь оглушительного треска лопающихся под ногами старых деревьев или сухих сучьев. Сознание дробиться, утрачиваются остатки здравого смысла, тебя охватывает паника – вокруг неведомое и непостижимое. Именно в такие мгновения понимаешь – насколько сурова, страшна и враждебна дикая северная природа и почему наши пращуры столетиями отчаянно боролись с ней… Но внезапный выход из тьмы подобен откровению, просветлению, сатори. Ты выбрался из чащи! – и, вытирая холодный пот со лба, плюхаешься на старый пень или поваленное дерево, закуриваешь и с вожделением смотришь на едва заметную во мху, но хорошо знакомую тропу: это ощущение полного обновления сознания, едва ли не второго рождения! Человек должен заблудиться, блуждать, забыть, потерять себя, чтобы, в конце концов, себя же и обрести (впрочем, остается риск заблудиться навсегда).
Современная культура безмерно скучна тем, что похожа на огромный, но хорошо протоптанный лес с тысячами троп, дорог, магистралей. Если никуда не сворачивать, заблудиться невозможно. Задача «путника-специалиста» пройти по хорошо протоптанной тропе чуть дальше своих предшественников – и достаточно… И хотя огромный, непроходимый лес по-прежнему окружает нас, мы либо стараемся не замечать его, либо боимся в него войти. Именно на это и намекает Хайдеггер. Риск – это всегда страшно. Отсюда и нескончаемая скука, тоска хождения по проторенным тропам. Нет опасности, угрозы, риска, нет просветления, нет видения Целого с вертикалью и горизонталью, нет картины мира, утрачиваемой все больше и больше.
«Кто такой специалист? – спрашивал Маршалл Макклюэн. – Это человек, который, не делая ни единой ошибки, в конечном счете, движется к фундаментальным заблуждениям».
Или, как писал «тотальный пессимист» Эмиль Чоран со свойственной ему страстью к преувеличениям: «XIX век достоин всяческой хулы уже хотя бы за то, что он дал такую власть отродью толкователей, этих машин для чтения, что он потворствовал этому изъяну духа, воплощением которого является Профессор – символ упадка цивилизации и дурного вкуса…
Видеть все извне, систематизировать несказанное, ни на что не смотреть прямо, инвентаризировать взгляды других!..