Небо сквозь жалюзи - стр. 22
– В общем, мне все понятно, – Макс, отряхиваясь от паутины, вылез из кладовки.
Яночка согласно кивнула:
– Ага, и мне тоже.
– Что вам понятно? – удивилась Агата.
– Что всему этому хламу здесь не место, – заявил Макс, а Яна поддержала его:
– Да, тут можно все очень даже неплохо обустроить, вот только сначала нужно избавиться от старой мебели.
Спохватившись, подумала и добавила:
– Если, конечно, хозяйка не против…
Агата решила, что она очень даже не против.
– Вот только какими силами я все это сделаю?
Яночка посмотрела на Макса.
Макс вздохнул.
– Я, – сказал он, – очень люблю темный «Гиннес»…
– Да это вымогательство, – радостно констатировала Яночка. Она-то предпочитала сухой мартини.
– Шантаж, – сказала Агата.
– Девчонки, о чем речь, конечно, помогу. Только имейте в виду: чем больше потребуется грубой физической силы, тем сытнее меня придется кормить!
Агата улыбнулась.
– Для этого нужно пойти и проверить, что там с плитой…
Плита оказалась газовой и при этом вполне действующей, кроме того, имелась газовая колонка.
Макс довольно потер ладони:
– Теперь я знаю, у кого можно будет перекантоваться в летние периоды отключения горячей воды…
– Милости прошу, – сказала Агата.
Но до осуществления вот этого «милости прошу» было еще куда как далеко.
Теперь Агате было только на руку то, что у нее нет особых денег на развлечения. Главным ее развлечением на предстоящий дождливый месяц октябрь должно было стать обустройство нового жилища.
По выходным они с Яной и Максом, переодевшись в самую старую и поношенную одежду, какую только удалось найти, отправлялись в дом на Черной речке. Живописный вид компании иногда даже пугал прохожих. Добравшись до квартиры, все засучивали рукава.
Макс проделал поистине гигантскую работу. Вся мебель либо разбиралась на части после развинчивания шурупов и вытаскивания из нее гвоздей, либо аккуратно разрубалась топориком и доводилась почти до состояния дров.
Главным плюсом мебели, доведенной до такого состояния, была, разумеется, не возможность бомжей близлежащих окрестностей без проблем развести костер и согреться теплом догорающих деревянных остовов, а то, что в подобном виде допотопные шкафы и стулья запросто транспортировались с третьего этажа к помоечной цитадели.
В те редкие минуты, когда Агата не таскала полированные «дрова» по лестнице, она варила яйца вкрутую и сосиски, поглощаемые потом всей троицей с черным хлебом и с большим аппетитом. На финальном этапе транспортировки мебели к ним присоединился Максов приятель, и они все вместе, засучив рукава, снесли остатки досок на помойку.
Агата со странным удивлением взирала на освободившееся пространство. Старые, уже никуда не годные книги, оставшаяся от родственницы одежда, всякие ненужные мелочи были выброшены еще до того, как «чернорабочие» начали крушить меблировку.
Агата сохранила лишь найденные в серванте черно-белые фотографии. Бережно завернув их в полиэтиленовую пленку, оставила в кладовке. Она хотела позже обязательно рассмотреть их подробнее. Там ведь могла быть и ее мама – в детстве, в юности, в зрелости; могла быть и сама Агата.
– Карфаген должен быть разрушен!..
С этими словами Макс тащил вниз по лестнице последние остатки былой меблировки. Они уговорили Агату выкинуть даже видавшую виды кухонную полку, даже облезший шкафчик из ванной.