Небо над моим домом - стр. 5
Луч приближается к первой планете от Солнца – к Меркурию. Он гонит время вперед с неимоверной скоростью, летит по одной из веток вероятных событий, и все это время, все эти миллиарды лет, что проносятся перед его сознанием, он видит лишь каменистую поверхность Меркурия, которая то раскаляется (если опять же использовать земную метрическую систему) до четырехсот градусов Цельсия, то остывает до минус двухсот, в зависимости от того, какой стороной планета повернута к звезде. Через пять миллиардов лет будущее для Луча становится закрытым. Луч знает, что закрытие будущего этой вселенной может быть связано лишь с одним явлением – с вмешательством Сферы. Заглянуть в будущее мира после того, как в него пришла Сфера, невозможно, потому что невозможно прогнозировать ее действия и действия объектов, вступивших с ней во взаимодействие. Луч возвращается назад во времени. Он останавливается на этапе, когда все планеты остыли после формирования.
Следующим объектом, куда Луч фокусирует внимание, становится Венера. Планета имеет атмосферу, которая состоит в данный момент времени из азота и метана. Кислород отсутствует. Средняя температура газовой среды плюс сорок градусов по Цельсию. Тридцать процентов поверхности Венеры занимает океан соленой воды, кишащий примитивными формами жизни. Луч ускоряет время…
3. Труп на обеденном столе
– Меня беспокоит поведение Данте и Леонардо, – произнес Стив.
– А что с ними? – спросил Жорж, поднося ложку с рыбным бульоном ко рту.
После того как была закончена грандиозная стройка деревянных домов, в которой участвовали все жители агломерации, люди принялись распределять между собой рабочие должности. Жорж стал школьным учителем естествознания, Стив – врачом, Саид – охотником, а Мингли избрали старостой, или, иначе говоря, председателем поселения… все называли эту должность по-разному, но суть ее от этого не менялась: Мингли Вэй – доверенное лицо жителей.
Двухэтажная школа, в которой было десять комнат-классов и учительская, находилась по соседству с больницей в центре поселка, и Стив в обеденное время всегда приходил поесть к Жоржу в класс. Вот и сейчас они сидели за столом возле стеклянного окна, выходящего на пустую пыльную улицу. Стеклодувная мастерская заработала неделю назад. Первым делом стекла в окна вставили в школе и в больнице. Помимо стеклодувной мастерской появились кузницы и каменоломни. Люди начали ковать железо. Технологии земного Средневековья были быстро восстановлены, и уже велись работы по воссозданию электричества и электроприборов. Лампочки, кстати, уже производили. У некоторых людей в домах даже были небольшие динамо-машины и аккумуляторы, к которым подобную лампочку можно было подсоединить. Примитивная электростанция, работающая на древесине, все еще строилась, но уже частично работала. Электрические кабели прокладывались вдоль улиц. И так было не только здесь, а во всех поселениях.
– У Данте я заметил нарушение структуры речи, – сказал Стив, – он может что-то говорить по делу, и потом вдруг его следующая фраза уже не несет никакой смысловой нагрузки. Когда я прошу Данте повторить, что он только что сказал, он смотрит на меня с недоумением, будто не может вспомнить свою только что сказанную фразу. Все это напоминает первые признаки шизофазии. А Лео вчера мне начал задавать странные вопросы. У него появились навязчивые идеи. Пока это был единичный случай, но его мимика и то, с каким трепетом он это спрашивал…