Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова - стр. 16

Вплоть до недавнего времени ряд исследователей считали, что «первоначальная» библейская религия носила по преимуществу устный характер, и священные предания передавались устно[78]; по выражению С. Найдич, «Древний Израиль перешел из стадии устной к стадии письменной вместе с образованием монархического государства, которое привнесло образование, грамотность, архивные записи»[79]. Обозначался также поворотный момент, когда авторитет письменных текстов существенно повысился – время возвращения евреев из Вавилонского плена: именно тогда книжник Ездра организовал и сплотил иудейскую общину вокруг священных текстов Закона Моисеева.

Однако в настоящее время все больше исследователей указывают, что неправомерно делить историю письменности в Израиле на два четко разграниченных периода, постулируя решительный разрыв, переход из стадии устной в стадию письменную[80]. Гораздо более вероятно, что в истории Израиля процесс интеграции письменности в жизнь общества осуществлялся постепенно и в течение длительного периода устная и письменная речь сосуществовали вместе. «Записанная речь рассматривается как базис, основа для рождения новой устной речи (ср.: Иез 2, Мер 36)»[81].

В работе Найдич подробно рассмотрены все присутствующие в Ветхом Завете упоминания о письменных документах: широко были распространены родословия, также отмечаются хроники правления царей (в 3 Цар), купчие (Иер 32); в целом, упоминаний о «светских» письменных документах наблюдается не столь много[82]. Исследователи констатируют, что письменная культура в Израиле была не настолько развита, как это было в древней ближневосточной цивилизации. Вместе с этим Священное Писание Ветхого Завета содержит достаточно указаний на высокую значимость письменности.

Если на древнегреческую традицию оказывало влияние мнение, что письменность влечет за собой забвение (ср. платоновский диалог «Федр»), то в корпусе иудейских писаний подобное предубеждение против письменности не встречается. В Ветхом Завете содержится много примеров, в которых указывается, что книги важны для сохранения памяти о том или ином событии: в Исх 17: 14 Господь повелевает Моисею: «Напиши сие для памяти в книгу и внуши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной».

Другой важный пример использования книги для сохранения памяти встречается во Втор 17: 18—20, где царю предписано переписать «для себя список закона сего с книги, находящейся у священников левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научался бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии; чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его». Предполагается, что чтение книги закона будет служить царю для напоминания о заповедях и для смирения, не позволяя возгордиться[83].

Еще одно библейское метафорическое выражение, связанное с памятью, – это словосочетание «скрижали сердца». В частности, в Книге притчей Соломоновых содержится поучение не забывать «наставления», но написать их «на скрижали сердца твоего» (Притч 3: 1). Как функция письменности для напоминания, так и символизм постоянства письменного текста соединены для обозначения полного и всецелого усвоения мудрого наставления. Самое известное место такого рода – это, безусловно, слова о заключении Нового Завета в Книге пророка Иеремии: «Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и