Небеса всё знают - стр. 44

– Ты не имеешь права… ты бросил… бросил меня, – слабый удар её кулачка по моему плечу, и её тело сотрясается в рыданиях. А мне слышать это больно, знать и осознавать необъятное мучение. Меня самого разрывает, ведь сделать ничего не могу. Не поправить никак, и это на меня давит.

– Прости, конфетка, прости меня за это. Умоляю тебя, не нужно меня ненавидеть. Больше, чем я сам, ты это сделать не сможешь, – отклоняюсь немного и обхватываю её лицо. Глаза огромные, полные слёз, вызывают сердечную недостаточность. Кислорода не хватает, пока пальцами стираю влагу с её щёк, а она всхлипывает. Мотает головой, словно её так же, как и меня в данную минуту, расщепляет на молекулы от страданий. Это пытка смотреть на неё и видеть не ребёнка, а девушку, с кристально чистыми голубыми глазами, в которых отражаются все мои грехи.

– Ты себя обожаешь, Флинт. Ты только о себе и думал все эти годы. И я не верю, что ты можешь себя ненавидеть, – со злостью отталкивая меня, подскакивает на ноги.

– Джесс…

– Нет, не надо уверять меня, что ты хороший. Что в тебе осталось что-то от того самого парня, который хотя бы капельку любил свою семью. Я не верю, в тебя больше не верю. Ты стал призраком для всех нас, – в её голосе столько горечи, что она проникает в мою кровь, отравляет разум, и я поднимаю голову на девушку.

– Я и не уверяю. Наоборот, – с отвращением к себе произношу и поднимаюсь с кровати, – поверь, хуже меня человека не было. И я никогда не любил правильно свою семью. Ничего не ценил, и сейчас расплачиваюсь за всё.

– И ты это говоришь мне? – Она облизывает пересохшие губы.

– Да. Хочешь знать? Хочешь знать правду обо мне? Хорошо, я скажу тебе. Покаюсь, чтобы ты возненавидела меня ещё больше. И я это вынесу, потому что заслужил, – киваю ей и сглатываю сухость во рту.

– Ты представляешь, что такое жить с виной за убийство одиннадцать лет? И я вот не знал. Забыл, всё забыл. Признаюсь, что не думал ни о тебе, ни о Зои, ни о ваших проблемах. Мне было хорошо, я был одурманен возможностями большого города, своими амбициями и женщинами. Я питался самыми лучшими блюдами в знаменитых ресторанах, катался по странам и не вспоминал о вас. Но в одну секунду меня настолько сильно долбануло по голове, что я очутился один. Брошенный. Раздавленный. Потерянный. У меня нет цели, чтобы жить. Нет причин, чтобы дышать. И я умираю. Моё сердце расколото уже давно, а я заливал его алкоголем, только бы не слышать обвинений в голове, – медленно делаю шаги к ней, вспоминая каждую минуту, отматывая плёнку к тому времени, когда всё это началось.

– Я ни разу не поблагодарил родителей за то, что оплатили моё обучение в Нью-Йорке. За то, что продали дом, всё, что у них было, лишь бы у меня была квартира. Да и той я не был доволен. Родители меня раздражали, постоянно звонили, хотели знать, как я живу, как учусь, с кем встречаюсь. А меня это бесило! Я грубил, ругался с ними и сказал, что не желаю отчитываться, потому что взрослый! И потом игнорировал каждый звонок. Месяц я о них не слышал, предаваясь вкусу алкоголя и травки, даже несколько раз спускал деньги на кокаин и женщин. У меня их было много, настолько, что я уже не помнил, с кем трахаюсь. Не запоминал имена. И в тот день, когда мои родители погибли, я кайфовал. У меня в груди ничего не оборвалось и не ойкнуло, что их уже нет в живых. Ничего, понимаешь? Они ехали ко мне, – сглатываю и прижимаю Джесс к двери, а она с таким ужасом смотрит на меня, а из её глаз выкатываются слёзы, когда мои сухие. Безжизненные.