(не) зажигай меня - стр. 14

Наконец он отложил приборы и предложил переместиться на диван. Я окинула предполагаемое ложе любви хищным взглядом: подходит! Эстебан не спешил, он лишь потянул меня к себе на колени и уткнулся носом в шею. Оборотни любят кусать своих партнеров – очевидно, эта привычка сохранилась в них с древних времен. Я ждала боли, но получила лишь поцелуй.

- Нам нужно поговорить, Ви, - тихо сказал он.

- Не нужно, - закрыла его рот ладонью я. – После поговорим.

И принялась расстегивать пуговицы на его рубашке.

5. 5.Разговоры

Всё же поговорили.

Эстебан перехватил мои руки, с мучительным стоном выдохнув:

- Не надо, милая!

А потом сам принялся целовать, и вдруг замер, будто оцепенел под моими ладонями, устремив взгляд мимо меня. С трепетом я обернулась: в дверях стояли мои родители.

Я вскочила с колен короля, прижала ладони к губам. Только бы не закричать и ничего не сжечь! Свечи взметнули огонь вверх едва ли не до потолка, камин угрожающе загудел. Ой, мамочки! Его величество будто нехотя махнул рукой, усмиряя пламя. С ужасом я взглянула в пылающие ледяным огнем глаза отца, впервые в жизни сожалея, что совершенно не умею падать в обморок.

- Это не то, что вы подумали, - устало сказал Эстебан, потирая лицо руками. – Между нами ничего не было.

- Не было? – свистящим шепотом произнес отец. – То есть это не моя дочь сидела у вас на коленях в полурасстегнутом платье?  И вы не целовались?

Я хотела было сказать, что платье такое и было, но от страха не могла вымолвить ни слова.

Громко чеканя шаг, отец прошел в комнату и с грохотом перевернул – просто отшвырнул прочь – ни в чем не повинный стол. Я зажмурилась.

- Ты, - прорычал отец. – Извращенец! Она тебе в дочери годится! Ей всего девятнадцать! Как ты вообще посмел прикоснуться к ней своими грязными лапами?

- Остынь, Оберлинг, - резко ответил Эстебан. – Еще раз повторяю: между нами ничего не было. Ничего кроме поцелуев.

Напрасно! Отец ничего не желал слушать. Я с отчаянием взглянула на мать, больше всего опасаясь увидеть разочарование в ее глазах, но она раскрыла объятья. Я кинулась к ней, ища спасения в родных руках. Дрожа, я уткнулась в ее плечо, едва осмеливаясь взглянуть назад.

- Она еще ребенок! – бушевал лорд Оберлинг. – Невинное дитя!

- Она женщина, - отвечал король с достоинством. – Юная, но женщина. Красивая и желанная!

Зря он так сказал, потому что отца повело. Он упал на пол, рыча, и через мгновение на его месте стоял крупный седой волк. Я завизжала от ужаса. Эстебан тоже перекинулся в волка: красивого, статного, с густой черной шерстью. Животные закружились друг напротив друга, низко рыча и примеряясь, как бы перегрызть противнику горло. К счастью или к сожалению, драки не случилось, седой волк вдруг просто сел и принялся сверлить черного пристальным взглядом голубых глаз. Неизвестно, смог бы отец победить более крупного и молодого соперника – итог сомнителен. А вот взгляд его не мог выдержать никто. Он смотрел не на меня, но даже меня гнуло к полу. Мне хотелось в волчьем обличье упасть на пол и подставить ему живот, признавая его лидерство. Была, конечно, надежда, что король не поддастся этому страшному, выворачивающему кости давлению, но увы – и его голова постепенно склонялась. Я же и вовсе упала на колени – ноги не держали меня больше.