Не замужем - стр. 6

– А почему ты отказалась от Оскара? Мир с ума сходит, чтобы получить его.

– Вот у тебя же на столике нет места для всякой ерунды, – кинула я взгляд на столик перед зеркалом, на котором развернулся парикмахерский парк. Свободного места не было. – Вот и у меня нет.

– Я бы нашел.

– Я фигурально.

– Ну, говорят, он тяжелый, ты могла бы им колоть орехи. Или отбиваться от поклонников.

– В следующий раз возьму только ради тебя.

– Ну а все-таки, почему?

– Потому что это по крайней мере смешно. Будто тебе дали игрушку за то, что ты лучше всех прочитал стишок. Тебя выделили и сказали, что это успех и приз тому доказательство. Мне вообще смешны люди, которые бьются за награды, за премии, чтобы выставить все эти звания, как бампер перед своим именем. Этот самый бампер, который должен защитить твое имя от ударов судьбы. Титулов все больше, а имя все дальше, все сложнее до него добраться. Незаметно, за всеми этими приставками ты становишься все дальше, ты теряешь себя.

– Ну ты зажралась, извини за каламбур.

– Нет, еще даже не завтракала.

– Надо быть современнее, детка.

– Ты про завтрак?

– Я про премию, – пошутил Митя.

– Мне кажется, что это не современность, а конъюнктура и желание быть на виду, быть наверху, быть успешной хозяйкой свой постели.

– Постели?

– Да, как часто это бывает, постель есть, но без чувств. Желания, страсти, все гаснет, как мокрые спички, ты чиркаешь, чиркаешь, а искры нет. Потом, бац, в самом неожиданном месте – пожар.

– С этого место поподробнее, пожалуйста.

– Однажды я проходила таможенный контроль в аэропорту, ну и они решили меня досмотреть по полной. Они же уверены, что все артисты балуются дурью. А женщины на таможне нет, то ли заболела, то ли опаздывала, я тоже опаздывала на самолет и меня досматривал таможенник-мужчина. Это было очень сексуально. У меня, понятно, ничего такого в трусах не было, кроме повышенной влажности, я чувствовала себя девочкой, которой необходимо было доказать свою невиновность какому-то незнакомцу. Надо признать – симпатичному.

– Экзамен по невинности.

– Да, практически первая брачная ночь средь бела дня.

– На самолет успела?

– Да, весь полет заливала пожар шампанским. Просто скопление чувств, никогда не знаешь, где прорвет.

– Ты безумная.

– А как иначе?

– В общем доказала, что невиновна.

– Сейчас как раз ставим одну безумную пьесу, и там есть такие слова: «Как там у вас дела на Земле?» – «Суетно. Вопрос счастья по-прежнему открыт. Сегодня человеку все время приходится доказывать, что он лучше, чем другой, умнее, богаче, важнее, красивее. Несчастные люди, они не хотят понять, что настоящему счастью доказательства не нужны».

– Красиво, – посмотрел на меня в зеркало Митя, прихватив своими пальцами локон моих волос, будто доказательство того, что его действия не менее красивы, чем эти слова. Его руки работали быстро, уверенно, но в то же время мягко и плавно.

– Все это, конечно, лишь слова. Я актриса, я как дизайнер должна придать им форму и выражение, то есть эмоции. В общем, вдуть в уши зрителям, чтобы это сошло за правду.

– Ну и как, они верят?

– Да, представь. То смеются, то плачут.

– Счастливые, они могут это себе позволить хотя бы в зрительном зале, я – нет.

– Почему?

– Я не знаю. Почему нам нельзя сказать: «блядь, сука, как меня все достало». Вместо это мы улыбаемся и говорим: «у меня все отлично».