Не выходите замуж на спор - стр. 26
Мы действительно питаемся своими жертвами, черпая из их эмоций невероятную силу. А любая сила ценится в Преисподней особенно. Поэтому наше племя так любвеобильно. Поэтому нас так легко зажечь. И поэтому мы готовы с легкостью меняться для выбранной жертвы, не оставляя ей шанса на спасение.
Но сегодня соблазнять собирались меня – целеустремленно, неторопливо, умело. При том, что прошедшему сквозь многие эпохи Князю в действительности не нужна была я сама – ни как жена, ни как любовница. Он не испытывал ко мне влечения и не планировал поддаваться страсти. Но он собрался разжечь эту страсть во мне. Заставить хотеть его. Вынудить загореться огнем неистового влечения, довести меня почти до финала… а затем уйти, оставив корчиться на полу от неудовлетворенного желания.
Он пожелал меня унизить. Растоптать. Сломать. Он хотел, чтобы, оставшись одна, я бесконечно мучилась, будучи не в силах помочь себе сама. Чтобы, вдоволь настрадавшись и отчаявшись, я в конце концов рухнула перед ним на колени. Забыла о гордости. И униженно взмолилась о продолжении, предавая этим саму себя.
Он абсолютно ничем не рисковал, начиная свои настойчивые ласки. И не боялся, что я смогу причинить ему вред – на Князей любовные чары суккуб не действовали. Надежно скованная, беззащитная, уязвимая, я не могла призвать даже Свет, потому что это означало бы неминуемое поражение.
Князь, внимательно следящий за выражением моего лица, многообещающе улыбнулся:
– Ты будешь принадлежать мне целиком и полностью, женушка. Все твои помыслы и желания будут связаны только со мной. Будешь плакать и умолять, когда я прикажу. Спать, дышать и раздвигать ноги, когда я потребую. Я заставлю тебя пожалеть о своем решении, сделаю покорной… но не сразу. Предпочитаю растягивать удовольствие.
Я пристально на него посмотрела.
– Я разрешаю попробовать вам это сделать, мой Князь… но только однажды. И если вы не справитесь, то учтите: больше вы не сможете меня принудить.
Он не посчитал нужным ответить, принявшись вдумчиво исследовать мое тело, а я расслабилась, полностью отдавшись на волю ощущений.
Надо признать, он действительно знал толк в соблазнении. Без острых когтей его пальцы, оказывается, умели быть нежными и чуткими. Твердые как камень ладони были способны не только причинять боль, но и дарить наслаждение. Прижавшееся ко мне тело источало непривычную, но притягательную, как стены усыпальницы в жару, прохладу. Тогда как скользящие по коже губы, напротив, были горячи, словно меня сладко и тягуче целовал живой, тщательно сдерживающий свою силу огонь. И мне этот контраст, как ни странно, понравился.
Однако я не была бы собой, если бы позволила вскружить себе голову. И, как любая достойная суккуба, перестала бы себя уважать, если бы сдалась так быстро. Поэтому, как только мужские руки ненавязчиво переместились на мои бедра, я приоткрыла один глаз и задумчиво изрекла:
– А у вас краска на потолке пузырится.
– Что? – на мгновение замер Князь, непонимающе вскинув голову.
Я взглядом показала наверх, где отыскалось подозрительное пятно.
– Да работнички, видимо, схалтурили.
– Какие работнички? – снова не понял он.
– Которые вам потолок красили. Они у вас еще появятся? Послушайте доброго совета: гоните их в шею, пока не развалили по камушку весь дворец, – доверительно заявила я. – Такие раритетные подземелья нельзя разрушать – в них еще ваши потомки будут ютиться, – если, конечно, когда-нибудь появятся. У вас, кстати, дети есть?