Не вспоминай меня - стр. 11
Всё-таки выдаёт себя.
– Успела на автобус, – Катя стоит в дверях, сделала всего шаг на кухню, а я смотрю на неё и понимаю, что был дураком.
Мне душу наизнанку выворачивает от одного её взгляда! Одного! И после этого мы развелись?
– Я не пью, уже говорил, – холодно отвечаю, понимая, что после вчерашнего Кате может быть неприятно видеть меня нетрезвым. – Александра, я бы хотел поговорить с женой наедине.
– Шура, зачем же так официально? Александра! – не успокаивается подруга моей жены. – Но ты не забывай, что я говорила. Катя у нас девушка серьёзная, раз сказала, что ты бывший муж, значит, отпустила уже, – добавляет вдруг, словно я обсуждал с ней свой брак.
Стерва.
Собирается и уходит, шепнув Кате что-то на прощание, и я смотрю, как меняется девушка. Она словно собирается с силами, чтобы сказать мне о чём-то важном, но я не хочу её слышать, не хочу, чтобы она прогоняла меня, особенно сейчас, когда я ничего о себе не помню. Голос, тот самый голос, который я слышал во сне, отстранённо называет меня на «вы», дистанцируется ещё больше, и я злюсь, а потом, даже неожиданно для себя, извиняюсь за то, чего в моём нынешнем сознании не было, удивляю этим и её, и себя. Не слушаю, что Катя говорит мне, понимая, прошлое возвращать не хочу.
– Почему мы развелись?
Вопрос вырывается внезапно, и я даже не знаю, кого он бьёт больнее. Она вся сжимается, облизывает сухие губы, стараясь избегать моего взгляда.
– Мне пришлось так сказать Шуре, иначе бы она не помогла дотащить тебя до дома.
Всё-таки меня сильнее.
– Я сильно напился?
Чем я вчерашний отличаюсь от сегодняшнего? Я ведь чувствую, что меня направляют принципы, внутреннее чутьё, своя правильность. И алкоголь, который срывает замки, превращая в тупое животное, если перебрать… Не я, это не могу быть я.
– Ты? Нет, просто… Ты не помнишь? – бормочет она, теряясь от моего прикосновения.
Сжалась, замерла, а я всего лишь накрыл холодную ладонь своей и утопил её в страхе.
– Кать, я не знаю, что натворил вчера, голова раскалывается и… Я не помню. Ничего не помню. Ни тебя, ни себя, ни этого дома. До сегодняшнего утра – чёрная пропасть, которая бесит. Бесит, я знаю! Не помню себя, но знаю, что никогда не чувствовал такой беспомощности! Что ты у меня есть, не подозревал, пока эта Шура не пришла. Я ведь как её увидел, испугался, – пытаюсь рассмешить, плету, что на язык попадёт. – Не мог я такую женщину выбрать, не моя она.
– А я – твоя? – вопрос-отчаяние.
– Моя, – отвечаю твёрдо, теряясь в зелёных омутах.
Не помню, но почему-то же я выбрал её, не ткнул же в первую попавшуюся девушку, решив, что она станет моей женой!
– Не твоя, – выдохнула, выбивая из-под меня опору. – Не была твоей и не буду!
Я хотел ответить, но понял, что не могу, не смогу, не сейчас, когда нас разделяет её обида и моя память.
Вышел в коридор, огляделся в поисках своей одежды, но нашёл только бесформенную, драную куртку, психанул, натянул и вышел на улицу.
Холод тут же пробрал до костей, но я закрыл глаза, впитывая его, отпуская напряжение.
До одури хотелось курить, но что-то останавливало. Чувство, что бросил давно, такое яркое и непререкаемое, моё.
Тёмное небо, заснеженный двор, и я стою в одиночестве, не зная, как сказать своей жене, что не хочу ссориться. Плевать, о чём я думал раньше, зачем заливал… Горе? Радость? Катя не кажется мне плохим человеком, она чистая и свежая, уставшая, но искренняя. Вдыхаю морозный воздух, чтобы успокоиться, но злюсь сильнее. Я не привык оправдываться за то, чего нет, в этом уверен твёрдо. Как и в том, что не умею просить прощения. Может, она поэтому ушла от меня? Да, Катя могла разозлиться, встать в позу и бросить несговорчивого мудака. Я вижу это в её взгляде, слышу в каждом слове.