Не возвращайся - стр. 23

Глеб отвернулся и стянул футболку, я тихонько вышла и прикрыла дверь. Прислонилась к стене и потерла переносицу.

Вот что тут ответить? Бедный мой мальчик. Он обозлен, вокруг видит одних лишь предателей, он болеет, ему может стать хуже после этого концерта. А как запретить, что тогда ему останется?

Паша, будь ты проклят.

Двинулась к нему в кабинет с желанием покидать в чемодан все, что от него осталось, чтобы и духу его тут не было. И за Пашином столом застала Лику.

Дочка читает учебник, качается на его стуле. И вытирает глаза.

– Лика… – позвала. – Что такое, доченька?

Она вытерла мокрые ресницы, захлопнула учебник и поднялась. Воинственно на меня уставилась.

– Из этого кабинета надо сделать библиотеку, – выдала. Ударила ладошкой по антикварной тушечнице, что стоит на Пашином столе. – И надо выкинуть все эти штуки. Место занимают. Я пошла делать уроки, – дочка приблизилась, поцеловала меня в щеку и выскочила в коридор.

У меня и самой глаза на мокром месте. Невозможно смотреть на то, как они злятся и скучают по нему.

А он не идет.

Паша хоть понимает, что Глеб с сотрясением выступать собрался?

Решительно вышла в холл, собрала сумку. Посмотрела на время – Паша еще должен быть в офисе. Хорошо. Пусть отложит работу. Позвонит своему другу. И перенесет концерт Глеба, пусть на другой день договорятся, через месяц, когда сын поправится.

– Я ненадолго, скоро буду! – крикнула детям и вышла из квартиры.

Вечер, темно, и дорога почти пустая, до Пашиной работы долетела за десять минут. На парковке замешкалась, уставилась на окна четвертого этажа. Свет горит – муж там. Да.

На четвертый этаж поднималась, и сердце в груди стучало так сильно, словно я нечто запретное делаю, неправильное. Он мой бывший муж или еще не все? Голова разрывается от этих мыслей.

Свернула по коридору.

И столкнулась с Тамилой.

Один взгляд глаза в глаза – и девчонка вспыхнула, опустила голову, мимо меня шмыгнула к лестнице.

Я машинально развернулась.

Не ведут так себя любовницы. Ей будто стыдно, она меня словно боится. Она от моего мужа идет? Было что-то между ними сегодня, весь последний месяц? Они любовники, он изменял мне с ней, с этой малолеткой?

Сейчас я это узнаю.

– Тамила, – позвала и шагнула к лестнице. – Постой. Нужно поговорить.

Она приподняла плечи, словно защищаясь, и ускорила шаг. Будто не услышала меня.

– Тамила! – повысила я голос.

Она, наконец, остановилась. Резко, будто в стену врезалась. Но пару секунд продолжала стоять спиной ко мне, а затем медленно развернулась.

– Анастасия Николаевна, здравствуйте, – прошелестела, избегая смотреть мне в глаза.

Тамила сделала два шага мне навстречу и замерла.

Обе стоим, молчим.

Не знаю, что чувствует Тамила, но судя по тому, как она краснеет и губы кусает – ей как минимум неуютно. А вот мне… зло, наверное.

Да, мне зло. На эту девицу, которая хоть и юна, но уже не ребёнок и за свои поступки должна отвечать. Но больше – на Пашу. Муж так уверенно заявлял, что не изменял, что даже не думал об этом. Но почему же он не предоставил мне доказательства своей невиновности? Потому что настолько горд и обижен? Или потому, что этих доказательств нет?

– Тамила, – обратилась я к ней, и девушка вздрогнула, – надеюсь, ты понимаешь, что Глеба тебе стоит избегать. Увидишь в институте – не подходи к нему, не пытайся с ним играть.