Не восточная сказка. Своя среди чужих - стр. 2
Здесь нужно заметить, что не все девушки берут себя в руки и начинают жить заново (в хорошем смысле). Некоторые, от жалости к себе пускаются во все тяжкие и, давайте говорить честно, опускаются до «ниже плинтуса», решив, что жизнь на этом этапе закончена. Ну, за новую жизнь!
– Сегодня дядя устраивает небольшой ужин для коллег по бизнесу. Мне бы очень хотелось, чтобы ты пришла.
– Ты же знаешь, я всегда хотела побывать на любом мероприятии, устраиваемым твоей семьей, но у меня много дел, – я начала глупо оправдываться, хотя знала, что Эмм не поверит.
– Я бы поверила, если бы не знала тебя так хорошо. Я уверена, что никаких дел у тебя нет, кроме как поедания шоколада за просмотром очередного слезливого фильма. Если хочешь, чтобы я тебе помогла, то ты поедешь со мной на ужин. Да, и по пути заглянем в твой шкаф. Интересно, что за тайны ты там хранишь, – улыбнулась подруга.
Через полчаса Эмми была уже в моей квартире. Она широко распахнула дверцы шкафа и удивленно присвистнула. Отыскала платье глубокого синего цвета и разочарованно вздохнула. Когда в последний раз куда-либо выходили в этом платье? А джинсовые брюки лежат не ношенные с момента покупки. Наверное, это тот самый момент, когда мне стало стыдно. Не за вещи, а за саму себя. И почему Эмм дружит со мной? Совершенно противоположные полюса. Подруга взяла в руку вязанную, растянутую временем, кофту и покосилась на меня. Через минут пятнадцать на полу образовалась куча из старых вещей серых, коричневых и черных оттенков. На вешалке остались висеть: изящное синее платье-карандаш, которое я не решалась надеть из-за полноватых бедер; джинсовые брюки на пару размеров меньше; обожаемая, белая вязаная кофта и пара белых блузок. Все те темные цвета в бесформенных одеждах, являлись для меня чем-то вроде прикрытия. В них я ощущала себя защищенной и неприметной, как в куполе. И сейчас этот купол дал трещину.
В любой удобной вещи, будь это бабушкин балахон или старые кроссовки, ощущаешь комфорт. А для того чтобы купить что-то новое, нужно сначала избавиться от старого. И это не то, что трудно сделать – просто невыполнимо. Эмм принесла с кухни большой черный пакет, и собрала туда вещи с пола. Комфорт, в котором я жила пару лет, оказался в мусорном контейнере. Ничего не решалось так легко, как уничтожение моих старых вещей. Я просто смотрела на все со стороны и мысленно прощалась с ними.
Войдя в кафе, я остановилась у большого зеркала, и некоторое время наблюдала за гостями, отражающимися в нем. Мне казалось, что наблюдая за людьми, смотря на них в зеркало, никто и не заметит ни моего беспокойства, ни меня саму… Я – невидимка. Сердце бешено колотится в груди, отдаваясь пульсацией в висках. Чувствуя себя чужой, окинула взглядом себя. Красное платье по щиколотку сидело идеально на далеко неидеальной талии. За последние три месяца я набрала лишние килограммы, заедая стресс шоколадом. Считала себя не просто полноватой, а толстой. Мне не нравилась моя большая грудь и объемные бедра. Ненавидела свою любовь к сладкому и ничего поделать с этим не могла. Туфли на невысоком каблуке, и аккуратно зачесанные волосы в хвост – что-то новое для меня. Стерев красную помаду с губ, задумалась о бегстве. Но разве я не мечтала хоть раз побывать на месте Эммы Захарченко-Стюарт? Еще как! Как же трудно притворяться тем, кем ты не являешься, даже если не знаешь, кто ты сама. «Перестань все усложнять, Тася. Просто иди…» – требовала я от себя. Слишком много претензий.