Не верь, не бойся, не проси - стр. 3
Ярик почему-то снова засмеялся, но локтя Янки так и не отпустил.
Янку били ещё. Лысый раз за разом задавал один и тот же вопрос, пока Янка не повисла бессильно на руках другого братка, но её всё ещё продолжали бить, пока сознание не подёрнула темнота.
***
Янка пришла в себя в маленькой комнатушке. Руки оказались прикованы к батарее, окно забито досками, а вокруг царила темнота.
Между досок мелькали тени, и Янка заорала, силясь привлечь внимание прохожих. У неё получилось, вот только к лучшему ли это, она понять не успела.
Дверь открылась, и на пороге показались двое. Всё тот же лысый сплюнул на пол и сказал:
– Очнулась…
Янка не хотела на него смотреть. Всё происходящее казалось кошмарным сном.
Она перевела взгляд на другого. Лицо у братка выглядело куда более приятным и казалось Яне знакомым. И, будто отвечая на её мысли, тот, кого звали Ярик, приказал:
– Тита, выйди.
Лысый проворчал что-то неразборчивое и исчез. Ярик подошёл к Янке и уже знакомым движением подцепил её подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– Где наркота? – спросил он.
– Я уже сказала, – устало ответила Янка.
– Какая дура может скинуть наркоту в унитаз?! Ты нас за идиотов держишь?!
Янка закрыла глаза и прислонилась виском к батарее.
– Смотреть на меня! – рявкнул Ярик, и Янка невольно открыла глаза.
– Нет у меня вашей наркоты, – повторила Янка. – Ну, дура я, дура! – Голос уже срывался на крик. – Я, мать вашу, была бухая и укуренная! Он подсунул мне сумку, а я как увидела, что внутри, чуть не от страха не сдохла! Погранцы кругом – и я в сортире стою! Ну что вам надо от меня теперь?
Ярик молчал. Истерика явно не произвела на него впечатления.
– Что со мной будет? – спросила Янка уже намного тише.
– Будешь отвечать перед общаком.
– Да что отвечать-то? Что я вам дать-то могу?
Ярик пожал плечами.
– Ты просрала сто косарей. Выплатишь – вали.
– Выплатишь… – Янка представила отца. – Слушай, за меня выкуп могут дать…
– Не дадут.
– Правда, могут: у меня отец – депутат…
– Журавлёв нас послал.
Янка широко распахнула глаза.
– Что?!
Ярик отпустил её подбородок, и Янка бессильно рухнула на пол.
– Сто косарей… – прошептала она. – Да как я их отработаю-то, а?
– Можешь задницей, если больше нечем. А можешь передком.
Дверь скрипнула, и Янка поняла, что осталась одна.
***
Янка никогда не была хорошей девочкой. Она пила, курила и, если говорить откровенно, приторговывала наркотой – сбывала то, что давал ей Дэвид, подружкам по общаге, а выручку тут же прокуривала или пропивала.
И всё же, сколько бы Янка ни вспоминала все подвиги своей бесшабашной юности, понять, что она сделала такого, чтобы оказаться в кругу отмороженных вконец наркодилеров с автоматами, с расквашенным лицом и перспективой «отрабатывать передком», она не могла. Янка вообще не могла представить себе, что будет отрабатывать что-то, и, судя по всему, она была тут такая не одна.
Один из мужиков в кожанках подошёл к ней и потянул за «хвост», отчего её голова запрокинулась. Всмотрелся в глаза.
– И что с неё взять? – спросил он. – Пришей её, Тита, и дело с концом.
– Сто косарей, – отчеканил другой, стоявший рядом. – Капец, Мангуст – красавчик, нашёл курьера.
– Папаше звонили? – спросил тот, что держал Янку за «хвост».
– Журавлёв так палиться не станет, – услышала Янка голос Ярика из-за спины и вздрогнула.