Не верь, не бойся, не проси - стр. 13
Солнце уже заглядывало в окно, а девчонка снова лежала, прижавшись щекой к его груди. Когда Яр попытался снять руку с плеча Янки, та причмокнула, как младенец, у которого отбирают соску, и зарылась носом Яру под мышку.
Яр разозлился. Мало того, что эта несчастная влезла к нему в кровать, так теперь она покушалась ещё и на сны. Причём выгнать Янку ни из кровати, ни из снов у Ярика не получалось.
Каждое утро он трахал Янку, и наяву секс этот мало походил на то, что он видел во сне. Яр запрещал себе прикасаться к девчонке, даже просто обнимать. Всё делал быстро и грубо, как в армии. Потом отбрасывал Янку в сторону и невольно поднимал взгляд на её лицо, на котором не было и тени наслаждения. Это было, в сущности, нормально, но немного обидно. Всё-таки Яр отлично помнил, какой Янка была в первый их совместный вечер – прогибалась навстречу, сама не замечая, какой послушной становится её тело под пальцами мужчины.
Янка была прирождённой шлюхой – Яр понял это почти сразу по тому, как она реагировала на него, незнакомого, в общем-то, мужика. Но в постели она по-прежнему оставалась безучастной, как резиновая кукла.
Яр встряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. На дворе стояло уже тридцать первое, и Яр планировал хоть как-то отметить наступление Нового года, а значит, нужно было вставать и собираться в город.
Яр положил руку на пах, размышляя. Секса не хотелось – по крайней мере, такого, который у них происходил.
Он потормошил Янку за плечо, и та мгновенно распахнула глаза, полные страха.
Яр поёжился. Он ничего не имел против страха, но в данном случае почему-то стало неприятно.
– Подъём! Будешь экзамен сдавать.
– А…
– Потом. Неохота.
Янка кивнула и закусила губу. Она не понимала, что сделала не так и с каких пор её не хотели – даже так, грубо, как всегда выходило это с Яром.
Она находилась рядом с этим мужчиной уже две недели и хотя по- прежнему не разобралась толком в своих чувствах, была уверена в одном: всё её тело изнывало от желания прикоснуться к Ярославу, прижаться, уткнуться носом ему в плечо. Янка чувствовала силу, исходившую от своего спасителя, и эта сила зачаровывала и успокаивала одновременно.
Но прикосновения Яра были редки, как снег в июне. Тот не целовал её, не гладил и не обнимал. Яр мог ударить её, когда Янка нарушала очередное правило, мог схватить за плечо и вытащить на улицу, чтобы ткнуть в снег лицом – это тоже была форма наказания за проступки. Ещё Яр мог трахнуть её, и секс по-прежнему оставался болезненным и ни капли не возбуждал. Янка даже не была уверена, что это можно назвать сексом, потому что сама она никогда не кончала и даже не возбуждалась. Когда Яр брал её, они тоже почти не соприкасались – тот использовал её как свободную дырку и отшвыривал прочь.
И всё-таки это были минуты близости. Они могли причинять боль, они даже пугали, но в эти минуты Янка могла заставить себя поверить, что она не просто обуза, что она в самом деле нужна Ему.
«Две недели – не так уж много», – уговаривала Янка себя Янка, украдкой поглядывая на Яра из угла. Она представляла, как рухнет эта крепость, когда она сможет показать, на что способна. Эта надежда заставляла Янку выполнять все поручения Яра с упорством и изобретательностью, которых она никогда не проявляла до сих пор.