( Не) Установленное отцовство - стр. 2

Мимо проезжает старенькая бэха. Из динамиков несётся песня про напитки покрепче. Мой случай сегодня.

***

Во дворе за нашим домом высокий дуб. С него видно весь посёлок. Нужная мне дачка на соседней улице. Прослушку я пока кинул только у его забора. Сижу на дереве, наблюдая за двумя пацанятами в оптический прицел. Для любопытных соседских глаз захватил с собой скворечник.

– Борис, Глеб! Хватит драться, идите полдничать, – женщина в лёгком, длинном платье переминается с ноги на ногу на крыльце зелёного дома с витражными окнами.

Мне больно вспоминать даже её имя. Но я снова и снова навожу резкость и разглядываю ту, которая причинила мне столько боли в прошлом. Непослушные золотистые завитушки, глаза с поволокой и вздёрнутый нос. По-прежнему худенькая, как все балерины, даже ключицы выпирают. Женщина стягивает с перил пуховый платок и кутается в него. Я должен ненавидеть её, а не могу. Думал, что давно отболело.

Прячусь в осенней листве векового дуба и наблюдаю за этой женщиной и нашими сыновьями.

Она оглядывается по сторонам, будто чувствует слежку. А я рассматриваю её, как красотку в мужском журнале. Нагло и оценивающе.

– Идём, мам! – мальчишки бросаются наперегонки к дому, и я, привалясь к стволу, застываю в ожидании. Жду, когда они снова выйдут. Её зовут Геля. Я звал Мышкой.

Поглядываю на опустевшее крыльцо. Девочка моя сладкая. Как же я тогда старался уберечь тебя от повторных ошибок. Мечтал вернуться поскорее и никогда больше не отпускать от себя.

Зеленогорск,1995 (десять лет назад)

Артур

– Геля выходит замуж, – отец отпивает из кружки обжигающе-крепкий чай на тесной кухне нашей двушки.

– Слышал уже, – неохотно ковыряю ложкой овсяную кашу, сдобренную сливочным маслом, – этому нужно помешать.

Отец грузно поднимается и берёт бумаги с холодильника.

– Не нужно.

– Не тебе решать.

Поднимаю глаза на отца и мне кажется, что он на мгновение усомнился. Правда, тут же взял себя в руки и положил передо мной бумаги.

– Что это? – тыкаю я пальцем в верхний лист.

– Югославия. Контракт.

Уже всё решено за меня. Облокачиваюсь на стол и упираюсь лбом в ладони.

– Ты сегодня убил трёх мирных граждан, – тихо говорит отец. – И наследил. Это единственная возможность не схлопотать реальный срок.

– Я убил трёх бандитов! – вскидываюсь, чуть ли не кричу.

– Все бандиты в тюрьмах сидят, а ты убил мирных граждан. – Отец достаёт из ящика стола заранее приготовленную ручку. – Ты же мечтал об этой работе.

– Мечтал… Пока не понял, чем она пахнет.

– И чем?

Молча доедаю кашу, подхожу к раковине и включаю воду.

– Дерьмом, потом и кровью. – Мою тарелку и ставлю её на сушку.

– Так ты подпишешь контракт?

– Ты, конечно, молодец! – поворачиваюсь к отцу и, вытерев руки, хрущу суставами пальцев. – Принёс мне готовый контракт и делаешь вид, что у меня есть варианты.

– Подписывай! Вернёшься из Чечни и прямиком туда.

– Это трындец! – в бешенстве ногой отшвыриваю табурет в коридор. – Ты со мной мог посоветоваться?

– А ты? – рявкает в ответ отец. – Перед свиданием.

– Я должен быть уверен, что Геля в надёжных руках и счастлива! – мечусь по кухне, осознавая безысходность.

– Они ждут ребёнка, – выкладывает отец козырного туза. – И вполне счастливы. Клянусь.

Знал ведь, как ударить по больному. Вырываю из рук отца ручку и, наспех пробежав глазами контракт, ставлю размашистую подпись.