Не уклоняюсь! - стр. 31
А всё-таки сказывался налёт этот мизерный. Учащались чрезвычайнее ситуации, неопытностью пилотов молодых вызванные. Иногда и трагедиями завершались… Гибли люди, гибла техника… Авиация гибла. Армия… Россия… Щемило сердце у майора Шибанова, а что поделаешь? По вечерам извозом подрабатывал, по выходным чужие машины чинил, чтобы семью содержать… В какой стране это видано?
А Ксюша, душа золотая, сколько времени терпела. Раз лишь осторожно, словно извиняясь, спросила:
– Серёжа, может, тебе… уволиться?
И то сказать: жене и детям в глаза смотреть стыдно – грош с копейкой в кармане не сходятся, квартиру так и не дало государство родное – вчетвером в однокомнатной жить приходится…
Из всего шибановского курса служить три человека остались. И уйти мог он с чистой совестью… Да и собрался даже однажды. Но вызвал к себе его генерал-майор Тарасов, под началом которого Сергей службу начинал:
– Что же, Серёжа, уходить собрался? Может, ещё подождёшь годик? Пойми, у нас ведь кадров почти не осталось… Кто молодёжь учить будет? Я понимаю: у тебя семья, и жить на что-то надо… Но ведь должен же кто-то служить! – и в этих словах последних столько боли прорвалось…
Генерал уже стар был. Два года оставалось ему до пенсии. Сам он за долгие годы службы ничего не нажил, гонора начальственного не было в нём ни капли. В части Тарасова не просто уважили и любили, но боготворили даже. Такие командиры – редкая удача для подчинённых.
Шибанов поднял голову. Генерал смотрел на него, сняв очки, испытующе, со смесью боли, просьбы, надежды и вины даже… Не приказывал Тарасов, не заклинал долгом и Родиной, но этого и не нужно было. Понял Сергей, что рассчитывает на него генерал, что не смеет он, Шибанов, подвести своего командира, обмануть его доверия, и ответил нарочито бодро:
– Это слухи, Виталий Михайлович. Я вовсе не собираюсь увольняться.
Просветлело лицо генерала, разгладилось:
– Значит, остаёшься? – уточнил.
– Так точно, товарищ генерал-майор!
Ничего не сказал Тарасов в ответ, поднялся, подошёл вплотную, по плечу похлопал, по-отечески…
И продолжилась шибановская служба. А по выходным – подработки: там обои поклеил, здесь машину починил, там телевизор отремонтировал. Всё умел Сергей. Золотые руки. Он и дома у себя почти всё собственными руками мастерил. Тем паче, так и дешевле. Мал был дом, а всё в нём родное, во всё душа вложена… А под окнами вишня да черёмуха цвела… А поодаль – сирень… Вот-вот, должны зацвести они… Шибанов и предложение Ксюше делать пришёл, сирени той наломав охапку. Какая она была тогда, Ксюша! Не красавица, а будто бы небо чистое в майский день – светлая! С той поры пятнадцать лет прошло… Она теперь уже не такая, конечно… Не проходят годы бесследно. А всё-таки нет её дороже, и не будет…
– Слушай, Шибанов, ты спустись с небес на землю-то! – голос Губайдуллина над самым ухом. – О чём задумался?
– Да ни о чём, Миха… Просто жить хочется! Вдруг почувствовал: дико хочется жить!
– Чего это ты? – нахмурился Михаил.
– Да успокойся, – рассмеялся Шибанов. – Просто весну чувствую… В марте у меня день рождения. В апреле у Славки… В мае – у Ксюши. А потом – у Лильки… Хоть бы к последнему отпуск дали, что ли…
– Мда… Весна… «Зелёнка» того гляди начнётся…
Вот, она – война! Приходит весна, все о радостном чём-то думают, а тут первая мысль: «зелёнка». Прав Мишка. Повылазят теперь перезимовавшие «духи», и начнётся всё снова-здорова… Вот тебе и вся весна!