Не убегайте от любви - стр. 10
– Что с ней, доктор?
– Большая кровопотеря, низкое давление. Она очень слаба, но всё прошло в норме. Не волнуйтесь. Езжайте домой, а утром привезите ей чего-нибудь домашнего, – говорил интерн Надежде Степановне. – Возможно, Николай Андреевич переведёт Соню в общую палату уже завтра. Принесите ей сорочку, халат, расчёску и прочие вещи. Она пробудет здесь не меньше десяти дней.
– Это я виновата во всём. Она не хотела ехать, а я настаивала. Ты сама, где была, когда это случилось? – спрашивала бабушка Наташу.
– В лесу с Гришей, – хмуро ответила она.
Тем временем Николай Андреевич пил сладкий чай в ординаторской и объяснял милиции, что Ларина в палате интенсивной терапии после операции и давать показания, а тем более писать заявление она не может.
– Посмотрим, что будет завтра, переведём в палату, и можете приходить строем от постовых до генералов.
– Николай Андреевич, к вам мужчина по поводу Лариной. Хочет помочь. Примите?
– Дай мне пять минут, я ещё чай не допил, – сказал он медсестре, догадываясь, кому и зачем он понадобился. Он работал не первый десяток лет, встречался с людьми «особой касты» и хорошо знал, как его диагноз влияет на их поведение. Скажи он правду, о девочке забудут сразу, как только покинут его кабинет. Да, на сегодняшний день состояние средней тяжести. А что будет завтра? Может наступить воспаление, присоединиться инфекция. А психика? Сотрясение тоже не шутка. «За всё нужно платить, а за подлость вдвойне», – подумал он, приглашая визитёра пройти. – Я вас внимательно слушаю.
– Как себя чувствует Ларина Софья после операции?
– Операция прошла. Состояние Лариной тяжёлое. Большая кровопотеря, а у неё группа крови с отрицательным резусом, и у нас её нет. Нужна кровь, нужны хорошие антибиотики, да много чего нужно. Только где его взять? Бабушке это не по карману. При хорошем исходе, она не сможет ходить минимум неделю, позже костыли, а дальше прогнозы я дать не буду.
– Напишите всё, что нужно. Кровь, лекарства, всё. Сделайте всё возможное и невозможное, – на стол лёг конверт. – Девушка должна поправиться.
– Вы, я так понимаю, отец виновника и переживаете за сына? Мой вам совет: поговорите с бабушкой Сони. Боюсь, разговора с ней самой, у вас не получиться.
Наташа пришла через день, когда Соню перевели в общую палату.
– Сонь, ты как? Бабушка у врача.
– Никак. Мне делают уколы и боль снимается. Наташ, что я сделала тебе плохого? Почему ты молчала? Ты видела ситуацию и исчезла. Я тебя звала, но ты была занята. Мы дружили с тобой пять лет. Неужели тебе было просто выгодно со мной дружить, а теперь надобность во мне отпала? Знаешь, и у меня есть гордость, и я не могу тебе больше доверять. Мы больше не подруги. Уходи, – Соня отвернулась к стене.
– Сонюшка, ты спишь? – тихо спросила бабушка минут через пять. – Ты что, плачешь? А Наташа где?
– Нет у меня больше подруги по имени Наташа, – Соня вытерла слёзы. – Что доктор сказал?
– Нет и нет. Кто не имеет подруг, тот не имеет врагов. Знаешь, – бабушка перешла на шёпот, – у меня вчера отец Олега Котова был. Деньги предлагал, хорошие деньги, чтобы суда избежать. Как мы поступим, Сонюшка?
– Возьми деньги. Суд их только обозлит, но не посадит. Если что и случится, оно и так случится с судом или без суда. Хорошо, что я комиссию заранее прошла и фото сделала. Что тебе Николай Андреевич сказал.