Не те времена. Рассказы - стр. 19
На этом дачная эпопея кончилась – дяде Мише пришла в голову очередная научная идея…
И вот удивительно, думал Андрей, при такой своей, будем называть вещи своими именами… ну, только негрубо… при такой своей, скажем так, недоделанности дядя Миша был всеобщим любимцем. Конечно, над ним шутили, но всегда по-доброму, его нелепые выдумки никого не раздражали, как не раздражала вечная невыбритость, и лихорадочный блеск в глазах, и пальто, застегнутое наперекосяк, и даже постоянно проветриваемая ширинка. Относились к нему, как к ребенку, доброму такому ребенку, нежадному, неуклюжему, забавному, милому…
И в Штаты-то дядя Миша попал тоже по-дурацки. В середине девяностых он понял, что на постсоветском пространстве уже не будет востребован, а вот в Америке или, на худой конец, в Израиле – дело другое. Проявил необычайную настойчивость, сумел доказать наличие еврейского следа в своей родословной, получил все разрешения, прожил пару лет под Тель-Авивом, после чего, как говорили, разочаровался и отбыл за океан.
Андрей вспомнил, как буквально накануне отъезда дядя Миша позвонил ему и попросил срочно зайти. Наталья Петровна колобком носилась по квартире, упаковывая чемоданы и сумки, проверяя билеты и документы, а дядя Миша, небритый, встрепанный, с совершенно безумными глазами, в грязной майке, лихорадочно писал что-то крупным корявым почерком. Он посмотрел на Андрея, как бы не узнавая его, кивнул, дописал еще несколько строк и протянул исписанный формулами лист Андрею. «Посмотри на досуге, Андрюшенька. А доберемся до места – я тебе позвоню, посоветуешь что-нибудь. Я только Лёне доверяю и тебе». Само собой, это была новая теория; само собой, абсолютно безграмотная… Впрочем, дядя Миша, по-видимому, вскоре о ней забыл.
Стало быть, и в Штатах продолжает изобретать… Бедолага… И Наталья Петровна с ним продолжает мучиться – в чужой-то стране… в их возрасте… без языка… Хотя… в общем, только это его и держит… ни детей, ни внуков, никого… А для нее он, в свою очередь, вроде ребенка… ее как раз он держит… – смутно думал Андрей, засыпая.
…Утром Андрей не вспоминал о ночном звонке, но, когда приехал в офис, секретарша Марина сказала:
– Андрей Александрович, тут ночью факс кто-то прислал – я сначала выбросить хотела, вроде не нам, на детский рисунок похоже, а потом посмотрела – как бы к вам лично обращаются… Вот, посмотрите.
На двух листочках была неловко изображена некая схема и написан ряд формул. Сверху красовался заголовок: «Теория обратной конусности». А внизу – приписка незнакомой рукой: «Андрюша, посмотри, пожалуйста, и, когда Миша тебе позвонит, похвали, а то он совсем дошел. Н.П.»
Андрей взял листочки и направился к себе. Смотреть было особенно не на что – ошибка бросалась в глаза. Во второй строчке, и за ней – естественным образом до самого конца.
Андрей для полной уверенности подставил в выведенную дядей Мишей итоговую формулу предельное значение параметра и получил КПД выше ста процентов.
Мда… И что с этим делать, подумал он? Жалко старика…
Между прочим, несмотря на полубессонную ночь, соображалось хорошо – видимо, крепчайший кофе и выброс адреналина от езды в пробках прочистили ему мозги. Но не мешало бы еще кофе выпить.
– Марин! – крикнул он. – Нарисуй кофейку!
Прихлебывая из толстостенной кружки, Андрей набрал номер.