Не тайная связь - стр. 46
– Ты охуела, Ясмин? – спрашивает низко, предупреждающе.
– Возможно.
Убравшись с колен Эльмана, я отхожу на несколько шагов от кровати, пока он поднимается и забирает сигарету с обожженной простыни. Я застегиваю брюки и быстро забираю мамины картины, а потом решаю прихватить и свою – с Финского залива.
– Эту не трожь, – велит Эльман, потирая щеку.
– Она моя…
– Нихуя. Поставь обратно, я сказал.
Стиснув зубы, ставлю обратно. Ну и с черт с ней, пусть у него останется хоть что-то от нас.
Подняв голову, гордо выхожу из спальни и попадаю в коридор. На кухне остаются бокалы с нетронутым вином, а в спальне запахи секса и боли вкупе с наслаждением.
Все остается позади.
А эти его лживые разговоры о разводе мне совсем не нравятся, поэтому я решаю их игнорировать.
– Убегаешь?
Почувствовав шаги за своей спиной, я вскользь бросаю:
– Я не смогу сказать Камалю об этой ночи. Это его убьет. Если ты только попробуешь рассказать ему, я возненавижу тебя. Ты понял, Эльман Шах?
– Тебе придется сказать. Я сообщаю семье о разводе, Ясмин. В ближайшее время.
Я качаю головой и делаю вид, что не слышу этого.
Не слышу и не хочу слышать.
Меня это никак не трогает. Ни капельки. Я не хочу быть втянута в его игру под названием «Уже не тайная связь». Разблокировав телефон, я вбиваю адрес и вызываю такси, мне обещают подать машину через три минуты.
– Камаль столько сделал для нас с Юной, что я просто не могу разбить ему сердце, – говорю, блокируя телефон. Осталось накинуть плащ с ботфортами и попрощаться, всего-то…
– Ясмин, я развожусь. Ты должна урегулировать вопрос с дочерью.
– Кстати, наш дом в Англии сожгли. Ты не знаешь кто это сделал? Там были мои картины и вещи Юны.
Обернувшись на Эльмана, я ловлю его растерянный взгляд.
– Я не знаю, Ясмин.
– Боже, я видела фотографии, там все превратилось в пепел. Это просто ужасно…
– Ты вообще меня слышишь или нет?!
Я машу рукой.
Вроде бы да, но нет.
– Я, блядь, развожусь. Ради тебя, – повторяет уже, кажется, в тысячный раз.
– Да разводись! А меня оставь в покое!
– Ты дура или прикидываешься? – спрашивает, ошалев от моего равнодушия.
– Мне было хорошо. Но на этом все.
За спиной в ту же секунду гремит стена, которая встретилась с кулаком Эльмана…
Наверное, он разбил себе все костяшки, а ведь его рука и без того была уродлива после всего, что с ним сделал Эмиль. Я спешно накидываю шарф, делая вид, что ничего не слышала, хотя внутренности сводит от крупной дрожи.
В следующую секунду я охаю – он прижимает меня к стене своей ручищей и предупреждает:
– Хватит. Бежать. От разговора.
Опустив подбородок, скрываю испуг и истинные чувства.
Я бы хотела, чтобы он развелся ради меня.
Я бы хотела проводить с ним дни и ночи и при этом зваться не любовницей, а женой.
Я бы хотела, чтобы Юна звала его папой.
Но мои хотения ничего не значат. Только деньги, власть и мафия – направляющие наших миров.
– Остановись, Ясмин. Я говорю с тобой. На меня, блядь, смотри.
Схватив за подбородок, тянет на себя. Смотреть заставляет.
– Ты слышала, что я говорил тебе?
– Нет, – бросаю с напускным равнодушием.
– Тогда я повторю. А ты, блядь, слушай.
– Хватит упоминать блядь…
Опустив лицо, Эльман упирается лбом в мой лоб и тяжело дышит. Тяжело ему со мной. Очень. Мне с собой тоже тяжело…
Чеканя каждое слово, Эльман повторяет: