Не такие, как все. Люди-феномены. Книга вторая - стр. 13

Рассказывает журналист Владимир Ратманский:

– Многие из нас между делом, очевидно, слышали о летаргических снах. Совершенно загадочное явление, когда человек вроде как умирает, но не совсем, а понарошку: он лежит бездыханный, но внешне будто прилег отдохнуть ненароком. Если в три дня не очнется, так и похоронят несчастного заживо; ежели пробудится, так частенько открывает глаза и поднимается, не к ночи будет сказано, в гробу при стечении скорбящего народа, каковой реагирует на это безобразие неадекватно. Мне довелось услышать такую историю из уст собственной бабушки, в семилетнем возрасте впавшей в летаргический сон и проспавшей 79 часов. Врач констатировал смерть, священник совершил свой обряд, и от неминуемой смерти ее спасло только маниакальное состояние отца, не могущего поверить в смерть девочки и мешавшего похоронам…

Комсомолка двадцатых годов, чекистка, член партии с 1923 года, назвавшая своего сына (моего дядю) на общем собрании голосованием Герревдвижем, что в переводе означает – германское революционное движение, а девятью годами позже (мою маму) – Эрой. Во время Второй мировой она работала прокурором Алтайского края, затем адвокатом, до конца жизни смолившая «Беломор» и омерзительную «Лайку» и ходившая на партсобрания, как на праздник. Увы, она не знала Бога, как, впрочем, и большинство из ее подрасстрельного поколения. И тем не менее время повернулось вспять и помимо воли и сознания напомнило ей о тайнах прошлого.

Двадцать лет назад, первого января 1977 года, за два месяца до смерти моей бабушки, я проснулся около десяти утра с квадратной после новогодней ночи головой и направил свои стопы на кухню разжиться рассолом. К своему удивлению, я обнаружил там бабушку: она сидела за столом с закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то бормоча себе под нос; в уголке рта дымилась «беломорина».

– Бабушка, что с тобой, тебе плохо? – разбежался я, но она, не открывая глаз, в клубах ядовитого дыма, неожиданно властно приказала:

– Сядь! И не встревай. Хорошо, что проснулся, я должна кое-что тебе рассказать. Что – не помню, просто знаю – должна. Слушай же и не перебивай. Так вот, девчонкой я была шаловливой. Всюду нос совала. В тот день дернула меня нелегкая забраться в буфет, где хранились всякие сладости. Доставая банку с вареньем, не удержала ее и разбила. Меня, конечно, наказали и положили рано спать. Детей, как ты помнишь, у нас водилось семеро по лавкам. И вот я, горемычная, лежала одна-одинешенька в кромешной темноте на широченной кровати и незаметно заснула. И вдруг в комнате стало как-то светлее. Смотрю – постель, лежит девочка, точно такая же, как я, а сама я – где-то наверху, под потолком. Стала звать маму – не приходит; и тогда я полетела и оказалась в большой, ярко освещенной комнате, где ужинала вся наша семья. Я зову: «Мама, мама, посмотри, как я умею летать, ну что же вы!», – а они не обращают на меня внимания, словно и вовсе не видят. «Бабушка, дедушка, – кричу снова, – простите меня, я больше не буду варенье воровать!», – а они даже глаз не поднимают. Я, конечно, в слезы, испугалась, и тут передо мной все завертелось, закружилась голова, и я очутилась в длинном-предлинном темном коридоре. Мне показалось там так холодно и тихо, что я закричала от страха и зажмурила глаза. Наконец, приоткрыв веки, я где-то далеко обнаружила слабый мерцающий огонек, который быстро приближался и рос, и вдруг яркий желтый свет брызнул со всех сторон. Он заполнил все вокруг, он был и снаружи, и как бы изнутри, убаюкивая меня, а по временам мне слышались звуки колыбельной. Наверное, я задремала, потому что, открыв глаза, увидела синее небо. Надо мной склонился человек, и его лицо, улыбающееся и доброе, показалось мне очень знакомым. «Здравствуй, Женя», – сказал человек и погладил меня по голове. Я поднялась на ноги, сказала: «Дядя, а ты Бог? Я знаю, я тебя на картинке видела. Это ты меня позвал к себе?» «А ты хочешь у меня остаться? – вместо ответа спросил он. – Посмотри, как здесь красиво». Там действительно было очень красиво и тепло, но я вспомнила маму, отца, сестер и братьев, мне стало их очень жалко и я сказала: «Нет, я не хочу, отпусти меня, пожалуйста, домой». «Ну что же, – улыбнулся Бог, – погуляй немного, а после мы пойдем с тобой к маме». – И растворился в свете, а я осталась одна, огляделась и увидела вокруг себя множество цветов – ярких и ароматных.