Не та дверь (сборник) - стр. 3
Рома открыл квартиру и вошел внутрь.
– Это я! – громко крикнул он. Он всегда так делал, об этом попросил его сам дед. Как и многим людям пожилого возраста, ему всегда казалось, что к ним могут забраться воры.
– Дед, я пришел! – заорал Рома, скидывая туфли. Ответа не последовало. Значит, старик спит. Однако, проходя на кухню мимо туалета, он обратил внимание на включенный свет. Ну ладно, пока дед справляет свои дела, он приготовит ему что-нибудь.
Рома открыл холодильник. Так, в кастрюле борщ (Татьяна была лохушкой, но готовила отменно), в стеклянной «утятнице» котлеты… так, творожные сырки (дед прямо-таки обожал их), колбаса, сыр… В дальнем углу он увидел коробку зефира в шоколаде. Это деду подарила соседка, Анна Семеновна, глуховатая, но бойкая старушка, знающая все про всех, которую в любую погоду можно увидеть на лавочке под окнами. Зефир в шоколаде дед любил больше всего и с благоговением брал по одной штучке, делил ее пополам, одну половинку ел утром с чаем, другую вечером. И было бесполезно его убеждать, чтобы он ел вдоволь и что этот зефир не такой уж дорогой – деда было не переубедить. Слишком сильны остались воспоминания о войне и голоде. Роме вспомнилось, как однажды, разбирая балкон, он обнаружил заботливо припрятанные дедом жестяные банки с надписями следующего содержания: «горох», «гречка», «рис» и так далее. Судя по всему, все вышеуказанное было старше самого Ромы, и ради интереса он открыл одну из них, сразу отшатнувшись – в крупе была сборная солянка – жучки, тараканы и даже какие-то личинки. Естественно, он тайком выбросил эти банки. Туда же отправился и мешок с хозяйственным мылом – коричневым, крошащимся и характерно пахнущим. Дед складировал свои запасы по привычке, вряд ли осознавая, что все это когда-нибудь ему пригодится. Получая пенсию, какую-то часть он обязательно тратил на спички, соль, сахар, тушенку, макароны и бережно прятал это на антресоль, под кровать или на тот же балкон.
Рома налил в хромированную плошку борща, быстро сделал несколько бутербродов, достал чай в пакетиках и поставил это все возле микроволновки. Он улыбнулся, вспомнив, какого труда стоило ему уговорить деда пользоваться печью – тот по старинке упорно хотел подогревать на газовой плите. Но вместо газовой в их квартире уже давно стояла современная электроплита со встроенной панелью, и Рома не хотел рисковать, доверяя ее деду.
– Дед, ты скоро там? – нетерпеливо крикнул Рома, насыпая в стакан сахар. Стакан бы граненым, с трещинкой, в потемневшем от времени посеребренном подстаканнике с изображением герба СССР, и дед пил чай только из него.
Молчание. Рома подошел к туалету и постучал. Дверь приоткрылась. Он толкнул ее, чувствуя, как возле сердца что-то неприятно заскреблось. И тут же непроизвольно отшатнулся, ловя себя на мысли, что с днем рождения придется подождать. Дед сидел на унитазе, как-то странно подобрав ноги, будто испытывая сильные рези в животе, руки прижаты к груди, лицо пепельного цвета. Губы сжаты так плотно, что их почти не видно, глазные яблоки выкатились вперед, того и гляди выскочат.
– Бббб… бббб, – дед качнулся вперед, и если бы Рома не подхватил его, он свалился бы на пол. От старика пахло мочой. На полу тоже была лужа.
– Что случилось? – спросил Рома, с трудом удерживая деда. Несмотря на свою спортивную форму, поддерживать на себе старика оказалось делом не из легких.