Не стирайте поцелуи 1 - стр. 25
И через время, когда я добираюсь примерно до половины лестницы, тихонько добавляет:
– Ты даже не представляешь себе, как много делаешь.
Я перевожу взгляд со ступенек на своего работодателя, но встретившись с моими глазами, он сразу же отворачивается и укатывает в свою комнату, наглухо закрыв за собой дверь.
Так делают улитки, ёжики, некоторые разновидности ракообразных и Лео. Он высовывает лапки наружу не часто, и при малейшем подозрительном движении прячет их обратно. Все его эмоции всегда остаются внутри.
Я не бросаю его футболку в сушилку – зачем гонять агрегат и тратить электроэнергию ради одной тряпки? Вешаю на торшер в своей спальне.
Ночью меня будит грохот внизу.
10. Глава 9. Второй приступ
All In My Stride – Palace
Первое, что я вижу и что заставляет все мои колокола громко звенеть о пожаре – это странное дыхание – частое и поверхностное, как если бы, не успев закончить вдох, Лео выдыхает и торопится вдохнуть снова – слишком сильно торопится, будто кислорода ему не хватает. Затем взгляд: он смотрит в одну точку, при этом ощущение, что большая часть его сознания находится в другой реальности, а процентов пять примерно – всё-таки в нашей. И глаза очень блестят. Ненормально блестят.
– Лео!
Он слышит мой голос и даже успевает коротко посмотреть в глаза, но я не зову его снова, потому что понимаю – он меня не узнаёт. Где-то плавает и взглядом, и сознанием.
Я срываюсь в его комнату, рюкзак нахожу сразу, но аптечки в нём нет. В хосписе, где полно медсестёр, держащих всё под контролем, меня дано уже не пугают ни боль, ни последние стоны уходящих, ни их такой же, как у Лео, потусторонний взгляд. Но сейчас, когда в квартире кроме меня и парня никого больше нет, и ответственность не за терминального больного, а за молодого и обязанного ещё очень долго жить человека целиком на мне, у меня трясутся руки. Я приказываю себе собраться и сосредоточиться. Парамедик тогда сказала, что все нужные медикаменты у Лео есть, требуется лишь вовремя сделать ему укол.
Я с силой сдавливаю виски и глазницы – это помогает стравить давящую часть эмоций. После вполне уже осознанно начинаю шарить по многочисленным ящикам в этой комнате. Аптечку нахожу в том, который ближе всего к его импровизированной кровати.
Когда возвращаюсь, Лео лежит всё там же, всё в той же позе – ровно, руки чуть свободнее, чем по швам. Мне становится жутко – этот парень даже во время нестерпимой боли умудряется себя контролировать: он не кричит, не жалуется, не требует, не ругается. И он продолжает быть в этом своём частичном сознании.
– Лео! Лео! Какой препарат из этих я должна тебе вколоть?
Он реагирует не сразу, и от того, сколько усилий ему нужно, чтобы сосредоточиться, мне становится ещё страшнее. Вся его реакция – это едва заметный поворот головы в мою сторону и взгляд «оттуда», которым он смотрит не на меня, а сквозь меня.
Я понимаю, что решение об обезболивающем, которых тут действительно слишком большой выбор, и его дозировке мне придётся принимать самой. Вначале я выбираю тот, который можно вводить внутримышечно, но взглянув ещё раз на Лео, понимаю, что придётся колоть в вену. Из мышц в сосуды – это слишком долго. Был бы он хотя бы в сознании… Но бледности нет, как в прошлый раз, губы не синие. А может, мне тогда это только показалось со страху? Жгут в аптечке также имеется – значит, он и в вену сам себе вводит. Когда может.