Не снимая маску - стр. 4

На дворе родильного дома имени Спасокукоцкого стоял май 2020 года. Для того, чтобы придумать фамилию мальчику, особой фантазии не требовалось. Так на этом белом свете зарегистрировался отказник Женька Ковид – Евгений Иванович, если полностью.

В тот трагический день Женька, в мягких домашних клетчатых фланелевых брюках, с голым торсом, курил, глядя в открытое окно квартиры, находящейся, как было уже сказано, на двадцать восьмом этаже: отсюда несколько минут назад улетели Ксения Ковид – жена Евгения, мать его двоих детей – и их преданная собака Соня.

У жены был так называемый послеродовой психоз. Из роддома её сразу забрали в психиатрическую больницу имени Святого Симеона Столпника. Все психиатрические больницы Великой Российской Земли курировала РПЦ, знающая толк в этой области человековедения.

Продержали там Ксению два дня. Беса изгонять не стали (особый случай) и отпустили с Богом. В выписке написали: «Бог в помощь» и печать поставили: «На всё воля Божья».

Для справки:

Хирургические отделения курировало ФСБ.

Терапевтические – ОМОН.

Гинекологией занимались казаки.

Неврологию взяла под своё крыло Росгвардия.

Ну а всей медициной руководил Следственный Комитет.

После родов Ксении казалось, что президент отдаёт ей приказы. Руководит её действиями, поступками. Мол, «Не жуй сопли», «Война войной, а обед должен быть по расписанию», «Чем больше и жирнее мы становимся, тем больше проблем с диафрагмой» ну и т. д.

А ещё ей казалось, что чёрную девочку и белого мальчика она родила (о кошмар!) от него, а не от своего Женьки.

Не буду вам морочить здесь голову синдромом Кандинского – Клерамбо. Но это, похоже, был он. Чувство вины перед Женькой Ковидом было невыносимым. Изменила – и с кем? Ещё ОН заставил своими приказами внутри головы девочку назвать Тиной, а мальчика Путей.

Ковид курил и смотрел вниз на два мокрых пятна. Большое и поменьше. Он не плакал. Он просто ничего не мог понять.

Никто уже никогда не узнает, что Ксения услышала в голове перед вылетом ставший родным голос: «Пойдём щас все и повесимся. Чур, не я буду первым. Чур, вы будете».

В скорой помощи по телефону спросили сначала имя, потом фамилию («Вы, что, издеваетесь?»), потом возраст, потом адрес, а потом – что случилось. Ковид отвечал терпеливо, но в конце сорвался, не выдержал. Заорал: «Пиздец случился у меня, пиздец!!!»

– Спокойно, мужчина, держите себя в руках, с какого, вы говорите, этажа произошло выпадение? С двадцать восьмого? Вот как хорошо жить стали! А раньше, говорят, в бараках жили… Бригада уже выезжает.

Остатки Ксюши загрузили в чёрный мешок с молнией и после бумажных формальностей кинули в машину. Остатки лабрадора Ковид складывал в мешок для мусора сам. Потом взял лопату и закопал мешок под русской плакучей берёзой.

Он поднялся к себе на двадцать восьмой этаж пешком. Налил стакан водки «Нефть», выпил его залпом. В голове, как рекламный ролик, пронеслось знакомство и пронеслась любовь Ковида и Ксюши.

Вот он идёт по широкому тротуару, чёрный, в белом костюме. А навстречу ему идёт она, белая, в чёрном брючном костюме. Они замедляют шаг.

Он: «Чёрное вам к лицу».

Она: «Это не совсем этично. Чёрное. Надо сказать так: цвет жжёной кости вам, к той части тела, на которой находятся глаза, рот и уши, подходит».