Не смей делать мне больно - стр. 8
5. Глава 5
Утром пробудилась от яркого солнца, пробивающегося через открытое окно и прозрачные занавески. Голова казалась тяжёлой, движение веками доставляли ноющую боль, желудок сводило от неприятного дискомфорта. Все признаки недомогания после чрезмерного употребления шампанского. Вчера, расстроившись злой холодности мужа, не вспомнила о моей реакции на игристый напиток, а разгорячив пузырьками кровь, напрочь забыла о последствиях.
Хотела сползти с кровати, сходить в душ, выпить таблетку, но на бедро легла рука Артура, стягивая одеяло, а в попу упёрся утренний стояк. Давно не случалось таких спонтанностей с мужем, чтобы вот так, без его расписания заняться сексом, и я не посмела ему отказать. В конце концов, что такое головная боль? Можно немного перетерпеть.
Муж небрежно помял грудь, потеребил сосок, куснул где-то в области загривка и подался вперёд. С готовностью приподняла ногу, предоставив доступ, закусила губу от саднящего внедрения по сухому ходу. Пара неприятных, болезненных толчков, пока член не увлажнился естественной смазкой.
Арт глухо застонал, впился пальцами в бёдра, вжался пахом в ягодицы и излился, замерев на несколько секунд. Низ живота отозвался лёгким возбуждением, тело тоскливо потянулось за лаской. Изогнулась в спине, намекая на толику внимания и к моим нуждам. Речь даже не шла о получение оргазма. Просто обнять, немного погладить, оставить дорожку из влажных поцелуев на спине.
– Беги в ванну. Я после тебя, – зевнул Артур, отвесив звонкий шлепок по попе. – На завтрак мы уже опоздали. Хорошо, что успели на обед.
Всё-таки стащила себя с кровати, торопливо натягивая халат. Дубин не любил, когда я тормозила, злился, если приходилось ждать. Спешно ополоснулась, причесалась, подвела глаза. Засунула в рот таблетку обезболивающего, запивая водой из-под крана. Чуть не подавилась, услышав нетерпеливый стук.
– Чего так долго, Динар? – недовольно отпихнул меня с прохода муж, стоило отодвинуть щеколду. – Я обоссаться должен?
Дверь с хлопком закрылась, обвиняя меня в медлительности, в груди неприятно сдавило от обиды. Ну зачем он так? Неужели нельзя быть мягче? Раньше же у него как-то получалось быть терпимее ко мне. Раньше…
Сколько себя помню, я крутилась в очень специфических кругах. Всю жизнь под охраной раскаченных головорезов, с трудом умеющих связать пару слов. Они кружили вокруг дома, возили меня в школу, провожали в институт, подпирали двери, пока шли занятия, неотступно следовали в магазине.
От гиперопеки отца, частенько хотелось удавиться. Одноклассники и сокурсники сторонились меня, стоило узнать фамилию или скреститься с озверевшим взглядом телохранителя. Мама с папой старались компенсировать отсутствие друзей, но без общения со сверстниками я часто испытывала одиночество.
С Артом мы столкнулись перед деловым центром, принадлежащим отцу. Я приезжала обсудить с папой свой выход в офис, а Дубин как раз работал на него. В том столкновение пострадала рубашка Артура от моего перевёрнутого кофе. Он улыбнулся и сказал, что никогда в жизни его ещё не обливала такая красивая девушка.
Как-то так получилось, что мы стали встречаться везде. В длинном коридоре, напичканном стеклянными дверьми, у кофейного аппарата, стоящего в холле, в кафе на первом этаже, на парковке перед входом. Всегда улыбающийся, галантный, вежливый, в отличии от моих сопровождающих.