(не) родной сын. Шанс на материнство - стр. 8
- Вы что-то хотели спросить? – в полголоса говорит няня, уложив малыша.
- Да… Вас привез Борис? Не передавал ли он что-нибудь?
- Именно так, он привез и сразу уехал. Моя задача присматривать за малышом, каких-то иных указаний не было.
- А он был один? Или может с ним была девушка?
- Никого кроме нас не было.
- Понятно. Ладно, не буду мешать.
Я бросаю взгляд на детскую кроватку и выхожу из комнаты. Сразу набираю мужа и нетерпеливо выжидаю монотонные долгие гудки в телефоне.
Борис не отвечает.
Я досадно прикусываю губу и, замерев на лестничном балконе, смотрю вниз и прокручиваю в голове планы, которые с пинка ворвались в реальность на месяц раньше. Переезд в новое жилище, переоформление акций компании, документы о разводе, устройство на другую работу. Спутанные мысли завязываются в узел. Я потираю виски и машинально мотаю головой – боже, я же вообще не готова. К счастью, меня никто не спрашивает, потому действовать я буду оперативно и без лишних громких страданий. Но прежде мне нужно поговорить с мужем, а он не отвечает на звонки… Значит, подожду, когда он приедет домой. Закрепив эту мысль, я решительно направляюсь к себе, и на ходу ищу номера грузчиков, чтобы они завтра же начали перевозить мои вещи. Двушка недалеко от центра уже ждет меня, это не фамильный особняк Зориных конечно… Зато ближе к работе находится.
Поздно вечером я написала мужу смс:
- Ты скоро? Надо поговорить срочно.
- Всё завтра. Сегодня меня не жди. Как там малыш, все в порядке?
- Спрашивай у няни, я не в курсе, - довольно цинично отвечаю я. Хотя то и дело гуляю мимо детской и прислушиваюсь к звукам. – Кстати, поздравляю. Хочу побыстрее съехать и уволится, поэтому все бумажные дела нужно завершить как можно скорее.
Сколько я ни ждала, Борис больше не написал. Выпив перед сном успокоительного, я улеглась в кровать и почти сразу уснула. Мне снилось что-то невнятное, сумбурное, но в итоге картинки подсознания разлетелись в разные стороны от детского плача, который ворвался с сон и разбудил меня.
Протираю глаза и беру телефон – два часа ночи. Включаю ночник и усаживаюсь на кровати, рассеянно смотря сквозь тусклое пространство комнаты. Тем временем ребенок ревет и ревет, да что они режут его там? Или вовсе уснули?
Теряя терпение, раздосадованная я шаркаю тапками и иду на плач. Обиженный, недовольный, раздирающий.
- Что случилось? Почему ребенок плачет, никак не успокоится? – захожу в детскую.
- Видно беспокоит что-то. Или по маме скучает.
Няня пуще улюлюкает малыша, но тому все не по чем. Мне кажется она все делает не то и не так. Можно ли так мучить живое существо!
- Дайте-ка мне его сюда, - протягиваю руки.
Няня удивленно смотрит на меня, не спеша исполнять просьбу.
- Я жду, - настаиваю. - Попробую успокоить.
- Хорошо, аккуратно…
Я принимаю малыша и несколько секунд мы изучающе смотрим друг на друга. Рев прекращается, только губки кривятся и дрожат. А его глаза и нос…Они кажутся мне такими знакомыми. Да, он очень похож на Бориса. Его маленькая копия.
- Чем ты не доволен, расскажи, - тихо спрашиваю я. – Ночью надо спать. Может ты голоден?
- Костечка только что поел.
- Костечка? – вопросительно изгибаю брови на вскрывшееся имя и важно продолжаю. – Итак, Константин Борисович, вы поели…
Я перекладываю ребенка в положение «столбиком» к себе на грудь и придерживаю неокрепшую шею. Он весь такой маленький, мягкий, теплый, беззащитный. От его нежности скованность в руках пропадает, я глажу по спинке расслабившегося Костю и начинаю тихо напевать колыбельную, всплывшую в голове.