Не.Родная сестра магната - стр. 11

Моргаю испуганно, беспокоясь за деда. Подскакиваю с кресла, но он останавливает меня взмахом руки.

- Я в порядке. Еще потреплю нервишки своим родственничкам, - откашлявшись, выдает хрипло, с сарказмом.

Берет со стола бутылку, опять наполняет стакан. С трудом, расплескивая жидкость на стеклянную поверхность столика.

Собираюсь помочь, но отдергиваю ладонь. Складываю руки на груди. Демонстративно. Не одобряю, что дед себя травит.

- Правильно. Тебе нельзя, - по-своему трактует мои действия. - Молодая слишком. Тебе еще детей рожать. Здоровых, - поучает меня.

- Не, я не пью, - морщусь я.

Алкоголь усыпляет мозг, а еще в нем абсолютно не чувствуются «добавки». Так что в чужих домах и из чужих рук даже пробовать не стану.

- Так что ты говорила о нашем родстве? – с нескрываемым любопытством обращается ко мне дед, а в мутных глазах впервые за все время загораются искры.

– Все сходится. В архивах есть мой отец – Алексей Левицкий, - на имени Адам вздрагивает, словно вспомнив о чем-то. - Вместе с мамой Ольгой они уехали из Польши в Россию еще до нашего с сестрой рождения. Нам было чуть больше года, когда родители погибли в автокатастрофе. Дальше – детдом и… - осекаюсь, потому что рассказы о моей жизни в приемной семье и после - не для дедовых ушей.

- У тебя сестра есть? – цепляется за информацию Адам.

- Да, близняшка. Мы не так давно нашли друг друга, - не вдаюсь в детали.

Замечаю, что в его голове явно складываются части пазла. Но делиться выводами он не спешит.

- Почему она не приехала с тобой?

- Богдана вас знать не хочет, - с моей стороны звучит грубо, но так и есть. - Потому что вы нас бросили. Не забрали из детдома после смерти родителей, - пожимаю плечами. – Все, что у нас осталось, вот…

Снимаю с шеи цепочку, на которой висит католическая ладанка. Касаюсь подушечкой пальца изображения святого. Вспоминаю, как сбегала от приемной семьи, прихватив с собой кулончики. Свой и моей сестры, погибшей, как я думала на тот момент. Когда судьба свела нас, то я вернула Дане ее ладанку.

Пересиливая себя, передаю ценнейший для меня кулон деду Адаму, чтоб он мог рассмотреть вблизи. Тот берет, крутит в руках, читает мое имя на обороте.

Размышляет о чем-то. Будто принимает решение.

- Вас не бросали, - произносит, наконец. – Я не знал о вашем существовании.

В голосе слышится жалость. С трудом сдерживаю злость, которая поднимается из темных глубин моей души: терпеть не могу, когда меня жалеют. Никому не позволяю.

Но не время и не место, чтобы гордость показывать. Терпи, Мика. Для дела надо.

И все же… опускаю голову, пряча эмоции. А сама руки в кулачки сжимаю.

Но вскоре отвлекаюсь от своих переживаний. Потому что у Адама вновь начинается приступ кашля. На этот раз все гораздо серьезнее. Дед складывает руки на груди, сгибается, наклоняясь вперед. Переходит на хрипы.

Пугаюсь по-настоящему. Он ведь не может вот так взять и умереть? Я же только нашла его!

Подлетаю к деду, присаживаюсь на корточки напротив, касаюсь рукой грубой, морщинистой щеки. Адам бледный, не может и слова сказать. Кажется, даже вдох сделать не в состоянии.

Страшно.

Вскакиваю и выбегаю из кабинета. Что есть мочи ору в пустоту холла, и мой голос отражается от стен:

- Эй! Помогите!

7. Глава 6

Не сразу замечаю, что справа от меня, за распахнутой дверью, находится все та же «мыше-крыса». Что она здесь делает? Подслушивала?