Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии - стр. 81

– Ты сам-то хоть понял, чего сказал? – я как раз выдернул меч из брюха только что проткнутого матерого пейзанина, пытавшегося уложить меня топором, и гонор пацана меня позабавил.

– Уууууууу! – он ничего не понял и попытался отважно атаковать.

Боммм! – это его дубинка встретилась с умбоном моей цетры. Шмяк! Ааааа! – это он покатился кубарем от моей подножки, а я наподдал несостоявшемуся герою клинком плашмя по заду.

– Получай! – это он, вскочив, решил снова проверить меня на вшивость, а мой шлем на прочность, но мне это уже начало наскучивать.

Хрясь! – я встретил его охреначник клинком и укоротил его наполовину.

– А в лобешню? – поинтересовался Володя, выбивая у него ногой выхваченный из-за пояса нож. – Ну прям, млять, чеченский аул какой-то!

По-русски этот иберийский пионер-герой, конечно, ни бельмеса не понимал, но наш смех оказался доходчивее не только слов, но и подзатыльников. Один из наших турдетан погнал пацана к остальным пленникам, а мы продолжили зачистку…

Взвизг, попытка выцарапать мне глаза обгрызенными ногтями – и хорошая попытка, надо признать – я снова подставляю подножку и смачно шлепаю закопченную, но недурную – если хорошенько отмыть – бабенку по округлым ягодицам. Эта оказалась понятливее – приземлившись пятой точкой на солому, как-то сразу же осознала, что здесь ей не тут, и больше не буянила.

– Мы отдерем ее первыми! – предупредил я принимавшего свежеотловленных рабов ибера, и тот согласно кивнул – кое-где храбрые, но недисциплинированные горцы и ополченцы уже раскладывали пленниц прямо на улице, дабы с ходу распробовать, а у нас, профессионалов, был приказ не прекращать зачистку, пока не найдем похищенных, и нам следовало позаботиться о том, чтобы наша доля удовольствий не оказалась, когда у нас до нее дойдут руки и прочие части организма, слишком потасканной.

Еще несколько обшаренных домов, еще пара затрещин и пяток рабов, еще две «занятых» нами для «снятия пробы» смазливых пленницы – на них, кстати, с немалым вожделением пялились и Володя с Серегой. Хоть они у нас и женатики – в том смысле, что имеют постоянных баб, – но где они и где те бабы? За время похода оба осатанели похлеще нашего, и несправедливо было бы обделять их, когда деревенские ополченцы – в том числе и вполне себе добропорядочные отцы семейств – не отказывают себе в мелких радостях победителей.

Раздавшиеся еще через пару домов вопли заставили нас поспешить. Вопили там несколько опередивших нас горцев, и для этого у них были все основания – один из них уже катался по земле без руки, а второго как раз на наших глазах продырявили копьем.

– Прикройте! – попросил Володя нас с Васькиным.

Мы загородили их с Серегой, выставив цетры, а они за нашими спинами убрали фалькаты в ножны, прицепили щиты к поясу и сняли со спин арбалеты. Взвели, уложили болты в желобки и сами выдвинулись вперед. Мы за их спинами сделали то же самое.

– Кажется, это они, – проговорил Хренио.

– Мне тоже так кажется, – ответил я.

Двое, подготовка которых угадывалась в каждом движении, сдерживали натиск четверых разъяренных горцев, а еще четверо точно таких же матерых волчар волокли трех упирающихся пленников, закутанных в потертые и дырявые плащи – взрослую женщину и двоих детей-подростков, судя по угадывающимся под тряпьем фигурам. Да, это могли быть только они…