Не поддающийся (чувствам) - стр. 14
Поворачиваюсь к Милане.
– Потанцуешь со мной?
– Лучше бы ты танцевал с Реной.
– Почему?
– С ней можно целоваться.
Та-а-а-ак… А кто виноват? Сам и виноват. Сам и подставился. Зачем-то поддался импульсу.
– Ты давно знаком с Реной Петровской?
Очень любопытный вопрос. Разброс ответа от «только что познакомился» до «несколько дней». Это смотря с какого момента считать знакомство – с поцелуя или с представления по имени. Пока я раздумываю над ответом, Милана приходит к собственным выводам.
– Это там самая девушка, верно? С которой тебя видела Гульнара?
– С чего ты взяла?
– Ой, не опирайся! – Милана взмахивает рукой. – Это же элементарно проверить. Я знаю ее имя. Я показываю фото Гуле. И вопрос решен. Помни, чистосердечное признание смягчает меру наказания.
Очень смешно! И откуда она взялась на мою голову, эта Рена Петровская со своей цыганской магией?!
– Это она.
– Прелестно.
Это такое многозначительное «прелестно», что я нуждаюсь в срочном спасении. И оно приходит со стороны упитанного краснолицего мужчины с блестящей лысиной.
– Милана Антоновна, имею намерение ангажировать вас на танец.
Милана смотрит на табло. Танец с ней купил представитель металлургической компании. Отказаться у нее нет права. Она улыбается «металлургу», вкладывая свою ладонь в его.
– Пригласи на следующий танец Рену, Рустам. Каминский – совсем не пара для нее.
А я, конечно, пара. За спиной «металлурга» делаю Милане универсальный жест «я слежу за тобой». Отец же меня потом непременно спросит, кто это кружил его жену в танце. А Рену Петровскую пусть развлекает Леонид Каминский. Я его завтра аккуратно и без суеты расспрошу.
***
– Рена, я приношу свои искренние извинения за то, что нарушил ваши с Рустамом планы.
– У нас не было никаких планов.
– Ваш нежный поцелуй и пожатие рук говорили об обратном.
Я все-таки спотыкаюсь. Этот новоявленный Леонид танцует намного хуже Ватаева. А еще несет всякую чушь.
Какая-то непрекращающаяся череда неуместных поцелуев! Сначала я целую Ватаева на спор, потом он целует меня в виде следственного эксперимента. Что там про «три раза – тенденция»? Нет-нет, третьего поцелуя нам не надо! Мне – точно. Ватаеву, подозреваю, тоже.
Леонид трактует мое молчание по своему.
– Простите, если я был бестактен, Рена.
Какой душка. Извиняться умеет, в отличие от Ватаева. Дался он мне! Киваю в знак принятия извинений и перевожу разговор.
– Скажите, Леонид, а кто та дама, с которой пришел Рустам Ватаев?
Положим, я знаю ее имя. Но кем она приходится Рустаму – все-таки интересно. Леонид смотрит на меня с веселым любопытством.
– Вы не знаете?
– Нет, – мне не нравится его взгляд, и я решаю пойти на попятный. – Если это секрет, то на ответе не настаиваю.
– Какой же это секрет. Это Милана Ватаева. Она… – эффектная пауза. – Мачеха Рустама.
– Мачеха?! – вот это поворот.
– Вы знаете, мне не очень нравится это слово. Точнее, какой у него ореол в русском языке. Вот по-английски – другое дело: stepmother. Мама следующего уровня. Это как раз про вице-президента «Балашовского»… – еще одна многозначительная пауза. – Где я имею честь работать.
У этого Леонида, похоже, слегка западает кнопка «Пафос». Но, с другой стороны, с «Балашовским» надо дружить, они финансируют наш новый проект. Поэтому я образцово хлопаю ресницами и расспрашиваю Леонида, как выяснилось, Каминского, о его работе на «Балашовский».