Не от стыда краснеет золото - стр. 3
– Тогда так…
Евлампиевна, святая женщина, пустила – в летнюю кухню. Принесла на тарелке несколько кусков жареного сазана, из кармана халата достала четыре вареных в мундире крупных желтых картофелины. В другой руке держала бутылку с молоком и кулёк с нарезанным хлебом.
– Вот, ужинайте.
– А вы со мной?
– Да я уж поужинала!
– Ну, хоть посидите со мной, за компанию.
– Посидеть можно.
– А чайку? У меня конфеты есть, вкусные!
– Да у меня тоже есть! Ну, разве что за компанию. Пойду тогда чайник принесу, он у меня в доме – я еще в летнюю кухню не перебиралась.
Она вернулась из дома скоренько, но не с новомодной светящейся кружкой о пяти кнопках, а со стареньким, произведенным еще в СССР, электрочайником в руках.
– Надо же, функционирует! – удивился гость.
Впрочем, многие вещи и механизмы тех времен, с виду неказистые, отличались надежностью, и век их был долог. Тогдашний знак качества что-то значил.
За чаем Евлампиевна спросила:
– Надолго к нам? На рыбака не похож, без снасти, и одет не так. Москвич?
– Почему – москвич?
– Москвичи у нас сейчас дома подряд скупают. Понаехали! И чего им в своей Москве не сидится? Мода пошла! Кто сюда на все лето приезжает, вроде как на дачу, сам рыбу заготавливает. Кто коптильню во дворе устраивает да сырец у местных скупает. Потом уже готовую копчушку в Москву переправляют. Бизнес! – произнесла со смаком.
На секунду задумалась, перебирая в уме варианты.
– Есть военные отставники. Всю жизнь по гарнизонам, а к старости хотят к природе поближе, к реке. Один полковник тут у нас и жену себе нашел. Да-а-а, чужих полно!.. Идешь по селу и уже не всех и узнаешь. Да и село наше разрослось, народу как в городе. Дети у меня в городе живут, в Артюховске. Внуков мне на все лето привозят. Я, как у них в гостях бываю, долго не выдерживаю. Как в муравейнике, в своем пятиэтажном человечнике! Снуют туда-сюда, чисто Москва! Представляю, что там в Москве творится, если в маленьком Артюховске содом. Слыхал, небось, про Артюховск?
– Ну… – затруднился с ответом гость, но хозяйка вела рассказ плавно, не прерываясь, как пряжу пряла. Ей просто нужен был свежий слушатель.
– С другой стороны, как и узнаешь, кого встретила? Зрение подводит, катаракта у меня. Вот, жду операции, в область поеду. Я и тебя плохо вижу, так, силуэт. Но ты – не отставник!
– Почему вы так решили?
– Голос у тебя не старый. И комплекция не такая.
– А какая комплекция? Вы же плохо видите!
– Силуэт-то вижу! Ты не толстый, где это ты видел нетолстого отставника?
– Да, не приходилось, – засмеялся гость коротким хрипловатым смешком. – Но моя молодость уже давно меня покинула!
– И не русский ты! У нас тут и казахи, и татары – свои. В последние годы кавказцев много понаехало. Китаец один есть, на нашей местной женат… Внуки уже у них повыросли. Да и кто сейчас разберет, кто русский, кто казах… Золотая орда по нашей степи прокатилась, всех перемешала, во всех хоть капля монгольской крови есть. А еще раньше хазары тут селились…
– А вы хорошо историю своего края знаете!
– Да что там я знаю! У нас это все знают. Раньше в степи прямо на земле монеты находили всякие – и медные, и серебряные, даже золотые попадались. Кое-кому повезло – даже украшения золотые находили. А уж керамики разной обломков!.. Да что там, а плинфа? Какие были кирпичи – вечные, клейменые? Почитай, в каждой стене у нас найдешь такие. Они хоть и квадратные, не в размер, зато их время не берет! Дожди размывают землю, ветра разносят, вот и выходит всё на поверхность.