Не оскорбляй босса, опасно! - стр. 11
Стало понятно: обнимашек не избежать. Да и ладно, я уже привыкла к её тёплым, но сильным объятьям. А ведь поначалу страшно боялась быть раздавленной. Ну а как тут не бояться? Когда сто двадцать кило на тебя тараном прёт, а затем хватает и тискает с такой силой, что вздохнуть невозможно, ведь во мне всего—то сорок четыре, и то когда поем.
Вообще, главный бухгалтер у нас золото. Первое время я, конечно, на неё обижалась, когда она решила из меня сделать непотопляемую баржу. А точнее, принялась за моё обучение, говорила: «Кнопка, ты должна пройти каждую ступень развития!» Ох, я и злилась на неё, даже плакала первые полгода, потом втянулась, и как—то нормально стало.
Сейчас благодарна ей безмерно, она нам как мать родная: лелеет, ругает, но и защищает, не приведи господи задеть кого—нибудь из нас – задавит ста двадцатью килограммовым авторитетам, может ещё и шумовым эффектом добить. Так что с ней даже наш босс не связывался, пару раз рискнул, получил лёгкую степень контузии с повреждением нервной системы, и больше попыток навредить своему здоровью не делал.
У нас даже налоговые выездные проверки прекратили делать, только камеральные, и с просьбой в устной форме: пускай привозит к ним запрашиваемые документы кто угодно, но только не Зинаида Федоровна. Уважают, наверное, или же опасаются.
– Зинаида Федоровна, задушите! – запищала я сдавленным голосом.
– Тебя, Лиза, никогда! – засмеялась она, но хватку ослабила.
Фуф, любовь главбуха пережила без повреждений. Обрадовалась и посмотрела на нашего программиста.
– Мишка! А где твои котлетки? Ты что, хлеб с салом кушаешь? – удивилась я, ведь у него каждое утро начинается с чая и бутерброда с котлетами. Что произошло, пока меня не было?
– Так его жена выгнала. Уж больно прожорливым он у нас типом оказался, – услышала я голос Люды за спиной – любовницы босса и кадровика в одном лице. – Привет, Кнопка, – обошла меня и гламурненько чмокнула в щёку.
– Привет, Шпилька, – не осталось я в долгу.
– Какая шпилька? Кукла она, силиконом начинённая, – внёс уточнение Мишка.
– Ты, брошенка, подавиться не боишься? Хотя я бы на твоём месте так и сделала. Ведь всё, твоя жизнь кончена, котлеток тебе не видать, как квартальной премии! – Кажется, всё нормально, так как каждое утро начинается с перепалки этой пары. Иногда мне кажется, что они друг к другу неровно дышат. И только я обрадовалась, как Люда озвучила новость, после которой я была готова попросить у Зинаиды Федоровны коньячка. – Лиза, как ты относишься к продаже нашего завода?
– Ну, если коньяком и корвалолом не пахнет, то нормально. А что? – легкомысленно ответила я.
– Кнопка, коньком пахло два дня подряд, корвалолом три, и только вчера и сегодня всё пришло в норму, – внёс ясность Мишутка.
– Что, всё так плохо? – спросила, а сама руками стала искать стул, чтобы присесть, а то ноги что—то ватными стали. Если Зинаида Федоровна ДВА дня коньяк употребляла – про корвалол вообще молчу, то дела – хуже некуда.
– Да как сказать? Купил нас, – Люда показала пальцем вверх, что означало огого какая шишка.
– И? – чуть слышно пискнула я.
– Что и? – посмотрела на меня, как на дитя неразумное, Люда. – Чистка будет. Запросили личные дела толковых сотрудников, я уже отправила. Ждём решения. Я и твоё дело дала, ты же у нас пчёлка, так что заслужила.