(Не)настоящий ангел - стр. 23
– А эта даже не сестра, – вдевает ноги в кроссы Серый. – Я б на твоем месте прикопал ее где-нибудь за школой, – громко ржет над своей шуткой.
Я ржу в ответ, хотя не смешно ни разу. Им не объяснить, что такое ответственность и мамин шантаж.
Закрываю за друзьями дверь и возвращаюсь в комнату. Мелкая все так же рыдает, уткнувшись в колени лицом. Два белобрысых хвоста раскачивают в такт всхлипам. Рядом с ней на моем одеяле валяется дохлый Роджер. Больше не веселый, потому что труп. Вот на фига она его сегодня в школу таскала? На фига из клетки тут выпустила?
Сажусь с ней рядом, вздыхаю.
– Конфет хочешь? Я знаю, где мать прячет.
Мелкая затихает, но голову не поднимает, просто отрицательно машет. Тихонько всхлипывает, но уже не воет, как раненная. Хорошо.
– Хомяки вообще долго не живут, – решаю утешить. – Года два, не больше.
Очередной всхлип превращается в громкий вой, от которого аж мурашки по рукам бегут. Да что она так убивается, что я такого сказал?
– Я тебе завтра другого притащу! – наконец, меня озаряет. Точно, в зоомагазине их видел, недорогие и все на одно лицо. Морду. Хотел Need for Speed купить, конечно… но лишь бы мама не узнала.
– Я не хочу другого, я хочу Роджера! – вскидывает голову и стреляет в меня краснющими глазами.
– Будет Роджер два! Назовешь его Великим!
Мелкая вытирает сопли рукавом и кидает взгляд на тушку почившего в бою за диван хомяка. Ее лицо снова кривится, словно вот-вот рванет новый поток слез.
– И колесо! – вставляю, пока она не опомнилась. Помню, она у матери все выпрашивала.
– Морскую свинку! – тут же успокаивается мелочь, снова проходясь рукавом свитера по лицу. – И колесо.
– Нет, погоди. Так все поймут, что с этим хомяком стало.
– Ты его убил! – прищуривается и поджимает губешки.
– Давай договариваться. Я тебе хомяка и колесо, а ты никому ничего не рассказываешь.
– Не-а, – качает головой. Один хвостик от энергичных движений съезжает ниже с макушки, и заноза становится ужасно похожа на Пеппи Длинный чулок. Такая же… зараза!
– Хомяк, колесо и поильник?
– Поильник, колесо и морская свинка! – победно загибает пальцы, кивая.
Переговорщик от бога. И такая же пройдоха.
– Ладно, – пораженно выдыхаю. – Но никто ничего не должен знать!
– Угу, угу, – кивает и вскакивает с кровати. Радостно улыбается, оттого что удалось развести меня на нового питомца. Хорошо, что не щенка попросила, отделался, можно сказать, малой кровью. – Ой, – прикрывает рот ладошкой, натыкаясь взглядом на дохлого Роджера. – Надо его похоронить.
Кидает на меня взгляд полный печали. Я снова вздыхаю.
– Пошли, коробку для него найдем. У тебя есть лопатка детская? – разворачиваюсь в коридор.
– Не-е-ет, откуда?
– Ну вы же возитесь там в песочнице?
– Ты дурак? Мне уже девять!
– Малявка, – фыркаю я.
– Сам такой! – пинает по ноге. Больно.
И смотрит дерзко и с вызовом, знает, что ничего ей за это не будет. “Девочек бить нельзя, девочек бить нельзя, девочек бить нельзя!” Даже если они совершенно дурные. Вот если б ее мать иногда брала в руки ремень, как моя!
Но я просто стискиваю зубы и открываю шкаф, чтобы найти подходящую обувную коробку. Все ради X-Boxa. Ремень уже давно не помогает, так что у мамы новые способы моего воспитания. И я привык платить за слезы мелкой заразы.
Нахожу коробку, укладываю в него хомяка, и под тоскливые вздохи мелкой перевязываю ее толстыми нитками. Мы выходим во двор и крадемся под каштаны. Где дохлого Роджера еще хоронить?