(Не)настоящий ангел - стр. 13
– Сегодня после школы тогда не забудь Ангелочку забрать с продленки. Я вам тут суп оставила, придете, поедите.
– Что, ее к нам тащить? – бурчу я.
– Ну не оставлять же ее одну, Антош!
– Тогда еще три конфеты. Сейчас, – иду ва-банк.
– Тебе нельзя столько сладкого, ты знаешь, – хмурится мама.
– Я все сразу есть не буду, – вру я.
– Ладно, – мама кивает, снова лезет за пакетом на верхнюю полку пенала. Я краем глаза примечаю, куда она прячет их на этот раз. Сто пудов перепрячет, когда я уйду, но попытка – не пытка.
Младшие классы находятся в другом крыле школы и, чтобы не запалиться перед друзьями, приходится обежать здание с левого крыла и зайти с отдельного входа. Тут все как я помню: мультяшки на стенах, низкие скамейки и пахнет булками. Столовая совсем рядом. Поправляю рюкзак на плече и, выдохнув, стучусь в дверь первого “Б”. Училка мелкой смотрит на меня с удивлением, но отпускает ее со мной без вопросов.
Козявка морщит нос при виде меня, но без вопросов встает, хватает ранец и выходит.
Подходит ко мне и больно бьет огромным рюкзаком в живот. Да что она там камни носит?
– Понесешь, – вместо “спасибо”.
– Обойдешься, – кидаю рюкзак в нее.
Она не ловит, и тот с громким грохотом падает на пол. Зараза упирает руки в бока и поджимает губы. Два белобрысых хвоста смешно раскачиваются на голове.
– Я все маме расскажу!
– Нашла, чем напугать, – фыркаю.
– Твоей! – вредно добавляет она.
У-у-у, мелочь пузатая! Так бы и взгрел портфелем!
– Значит так, – ей только покажи слабину, сразу под дых ударит. – Рюкзак тащишь сама. Идешь молча. Не бесишь. Иначе сама ходить будешь, поняла?
– А вот и пойду! – разворачивается на пятках так, что два хвоста описывают дугу и чуть мне в лицо не бьют и шагает в сторону раздевалки.
Ну что за вредина! Подхватываю оставшийся на полу ранец и тащусь за ней. Мама меня убьет, если узнает, что эта… сама домой поперлась. “Сонька и конфеты. Сонька и конфеты” – повторяю про себя.
Мелкая натягивает куртку, хватает пакет со сменкой и отбирает у меня из рук свой рюкзак. Пыхтит, одевая последний, и чуть не заваливается, когда рука не попадает в лямку. Бросает такой взгляд, что становится не по себе. На всякий случай прикрываю руками штаны, не знаю кто ее научил, но последний раз, когда я получил от нее коленом, мне не понравилось.
Из школы выходим молча. Заноза громко пыхтит, держась за лямки рюкзака, и время от времени подпрыгивает на месте, чтобы его поправить. Она слишком мелкая для огромного ранца с “Утиными историями”, да и для своего возраста. Вот была бы не такой противной, я бы помог. А так пусть терпит. Я же ее терплю.
– Что тебе мама пообещала за то, что будешь со мной ходить? – спрашивает неожиданно.
– Соньку. А тебе?
– Киндер, – вздыхает малявка, не отрывая взгляд от своих ног в блестящих ботиночках.
– Это ты продешевила, – смеюсь над ней.
– Я люблю Киндер, – тихо отвечает она.
По упрямо поджатым губам я понимаю, что она пытается не заплакать. Она давно уже не воет по каждому пустяку, но я всегда знаю, когда хочет. Неожиданно мне становится неприятно. Не надо было говорить так, не красиво. Я же знаю, что у них не так много денег.
– Эй, семечек хочешь? – толкаю ее в плечо, останавливаясь возле ларьков.
– Нет, – зло говорит она.
Но я все равно подхожу к бабулькам у ларьков, достаю три рубля и прошу отсыпать стакан.