Не моя жизнь. История про девочку, которая хотела быть собой - стр. 22
Я улыбаюсь на другом конце разговора:
– Тебя заставили мыть в спортзале полы.
– Тогда чего спрашиваешь про подкупы? Мне до главаря итальянской мафии далеко.
– Думаешь, это мог сделать главарь итальянской мафии?
Слышу, как Ди вздыхает:
– Вряд ли ему есть до тебя дело. Но в одном я уверена – наш шутник определённо при баблишках. Чтобы стольким людям заплатить за подписки, лайки и комменты, даже не знаю, тысяч сто-двести надо, а то и больше.
У меня в прямом смысле отвисает челюсть:
– Диан, ты серьёзно?
– Вполне. – Звучит она слишком спокойно и невозмутимо для таких цифр.
– Но у кого…
– Хороший вопрос, – перебивает меня Ди серьёзным тоном детектива, который ведёт расследование. – У Марго предки, безусловно, обеспеченные, но вряд ли они выделили дочурке такую сумму, чтобы она спустила её на тебя. Без обид.
Какие тут обиды! Я бы и сама на себя такую сумму не спустила, что уж о Марго говорить:
– Тогда что происходит, Ди? Кто мог потратить такие деньги, чтобы тупо пошутить надо мной?
– Знаешь, что меня смущает в первую очередь? Я никак не могу понять – в чём здесь прикол? Эти люди на тебя подписались и теперь топят тебя в лайках и признаниях в любви. И где шутка? Когда смеяться? Скорее уж похоже, что кто‐то тебе услугу оказал.
– В смысле услугу?
– Ну да. Как крёстная фея в Золушке. Или ещё вариант, но тебе не понравится. Они подписались потому, что ты реально круто танцуешь.
Я никак не реагирую на слова Дианы, у меня попросту нет сил спорить с ней или протестовать. Я чувствую себя совершенно измотанной, настолько, что готова даже согласиться с тем, что реально круто танцую. Но исключительно в целях экономии энергии, чтобы хоть как‐то дотянуть до утра.
Вырубаю планшет, не могу больше обновлять страницу со своим видео, меня начинает тошнить – то ли от всей этой бури эмоций, то ли от самой себя. Голос Ди выводит меня из задумчивости:
– Давай представим, – она замолкает, словно подбирает слова и готовится сказать грандиозную, по моему предчувствию, глупость, – что это настоящие люди и им по‐настоящему понравились твои видео. Ты понимаешь, что это значит?
– Что?
– Что у тебя теперь есть канал на YouTube с более чем сотней тысяч подписчиков! А это что значит?
– Что? – У меня дрожит голос.
– Что ты теперь вроде как медийная личность, популярный блогер со всеми вытекающими.
– Ккккааакими вы-вытекающими? – К дрожи подключается заикание. Последний раз я заикалась, когда бабуля сообщила, что у неё будет свидание на воздушном шаре.
– Серьёзными, подруга, очень серьёзными. Это, конечно, здорово, но и ответственность громадная. Тебе нужно будет составить расписание контента, придумывать новые танцы, обязательно поработать с имиджмейкером и что‐то сделать со стилем.
– А что не так с моим стилем?
– Ничего, у тебя его просто нет.
Всё это уже слишком, особенно для разговора в два часа ночи. Контент-планы, имиджмейкеры – я на такое не подписывалась. К тому же плевать мне, есть у меня стиль или нет. Я люблю кроссовки, джинсы и балахоны. И переодевать меня, как в одной из любимых бабушкиных передач по ТНТ, не надо. Я не подопытный кролик и не кукла Барби. Никому не позволю наряжать меня и размалёвывать.
Бабушка всегда говорила, что я очень красивая. Конечно, я так не считаю, но объективно – я не урод. Не люблю краситься, это ж сколько времени и денег тратится впустую! Взять хотя бы Марго – она каждый день приходит в школу накрашенная, не сильно, но всё же – тональник, брови, румяна, помада стабильно на ней. Я с утра еле просыпаюсь, чтобы успеть умыться, зубы почистить и форму нацепить, а если ещё и брови себе рисовать, можно вообще не ложиться!