Не моя - стр. 24

— Эгоистка, — шиплю я, разрезая очередной помидор пополам, — все мы эгоисты, как на подбор.

Еще сильнее надавливая на ручку ножа, я с усердием принимаюсь за следующий овощ, пока меня не отрывает голос именинника.

— Легчает?

Развернувшись в его сторону, я с легкой улыбкой протягиваю ломтик помидора, стараясь скрыть свои мрачные мысли.

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

Кир подходит ближе и с любопытством осматривает стол.

— Устроила ты, конечно, побоище.

Окинув свое рабочее место беглым взглядом я лишь пожимаю плечами, вспоминая, с каким остервенением крошила все подряд еще двадцать минут назад.

— Зато успокоилась.

— Я рад, — он притягивает меня к себе и внимательно всматривается в мое лицо, — так может уже бросишь все это и пойдем праздновать?

В ответ я устало утыкаюсь лбом в его грудь, вдыхая мятный, чуть горьковатый запах одеколона, желая остаться в этом моменте.

— Лер, — мягко тянет Кир, ласково поглаживая меня по голове, как котенка, — ты вообще ела сегодня?

Я отрицательно качаю головой. Аппетит пропал еще неделю назад, а после моего сегодняшнего выхлопа есть вообще не хотелось.

— Так, понятно, пошли кушать, — Киря аккуратно берет меня за плечи, отстраняя и поворачивая в сторону выхода из дома, ведущего прямиком к беседке, где вокруг небольшого костра, веселятся гости.

Я уже хочу вырваться из захвата, но передумываю, снова вспоминая данное себе обещание. Схватив по дороге куртку и взяв Кира за руку, я не спеша перебираю ногами, морально готовясь снова встретиться с этим балбесом, зла на которого не хватает.

— Не дуйся на него, — я незамедлительно перевожу взгляд на задумчиво смотрящего вперед Кира, — ты же знаешь, он ничего не делает со зла.

— Знаю, — выдыхаю я, в попытке усмирить себя и стараясь подобрать правильные слова, добавляю: — Но это не отменяет того, как он…

— Себя ведет, — заканчивает за меня Кир, — да, раньше все было несколько иначе.

Я согласно киваю, отворачиваясь, чувствую, как рука на моей ладони сжимается сильнее и решаю не продолжать этот разговор. Киру и так тяжело, незачем говорить и без того понятные, малоприятные вещи. Раньше все действительно было по-другому, Игорь пропадал на неделю-полторы, а затем возвращался, с виноватым «простите», глупыми шутками и горой сладостей или пиццей.

Он был так непосредственен в этом, и его глаза так по-ребячески горели, что мы всегда прощали ему новую выходку, а в качестве примирения наша троица, в компании нескольких друзей и очередной девушки Игоря ехали на природу, до последнего дня не желая возвращаться в уже ставшую для нас общей рутину. Мы всегда были вместе, с самого моего первого появления в их жизни, но сегодня, когда злость на Игоря несколько поубавилась, то пришло осознание, что ее причиной на самом деле был страх, впервые испытанный мною за все эти годы.

Страх того, что Игорь может исчезнуть, не физически, а просто отключиться, как робот с потухшими глазами, и больше не будет рядом родного человека, понимавшего меня с полуслова. Не будет дурацких шуток, вызывавших смех только у нас двоих, и откровенных разговоров, смущавших остальных. Лишь пустота, которой яростно противится все мое нутро.

Я отрываю глаза от травы, слыша смех совсем близко, и смотрю на веселящихся в паре метров от нас друзей, включая Игоря, рассказывающего очередную забавную историю.