(не)мой сын - стр. 12

Эля смущённо отводит взгляд в сторону.

Наверное, я сильно вспылил, но её вопросы вывели меня из себя. Но хуже вопросов – недоверие, с которым она смотрит на меня, словно я наивысшее в этом мире зло.

- Ты ему понравился. Наверное, чувствует родную кровь.

Стискиваю зубы.

Вот не нужно говорить сейчас про наше родство и давить на то, что мог бы помочь племяннику безвозмездно.

Мог…

И я помогаю.

- Впрочем, родственник только по крови. За три года ты ни разу не объявился.

Эля решила упрекнуть меня в том, что не помог ей поднимать на ноги сына моего брата? Она многого не знает, но я не желаю, чтобы она жалела меня. В этом противном чувстве я не нуждаюсь.

- Нам долго ещё лететь? – ловко переводит тему женщина, вгоняя меня в растерянность.

Я что-то не понимаю – она ненавидит меня за то, что разрушил их семейную идиллию с братом, или за то, что ни разу не объявился за эти годы? А может, и не ненавидит вовсе?

6. Глава 5. Эля

Перелёт проходит успешно. После того как Тимур ловко ушёл от ответов на неудобные вопросы, мы с ним и не общались больше. Какой смысл спрашивать, если человек не желает отвечать? Какой смысл разговаривать, как старые друзья, если от дружбы ничего не осталось? В тот самый момент, когда я поняла, что больше не могу «дружить».

Мы заселяемся в гостиничный номер, и я могу спокойно выдохнуть. Боялась, что сын начнёт плакать или шалить, или чего хуже – ему станет плохо в самолёте.

Мирошка смотрит мультики какое-то время, но быстро засыпает. Он устал в дороге, ещё и новые эмоции испытал.

И я тоже.

Устала.

Да и вообще сложно всё это.

Тяжело, когда прошлое наступает на пятки.

Когда ты сам вынужден взывать к нему и просить пощадить твоего маленького ребёнка.

Я не думала, что мы с Тимуром снова пересечёмся, тем более не предполагала, что он предложит помощь. Пусть это и не помощь, а всего лишь сделка. Взаимовыгодная, если можно сказать так.

Отправляю маме сообщение, что с нами всё в порядке и ложусь на кровать, желая немного отдохнуть после перелёта. Всё тело затекло, пусть и кресла были удобными. Всё-таки я ощущала себя скованной в присутствии человека, разрушившего мою семью. Я не могла вальяжно раскинуться в самолёте и посапывать, когда Тимур сверлил нас с сыном своим зорким взглядом.

Пытаюсь вспомнить, что произошло в тот вечер, но не могу.

Помню, что Тимур помог мне добраться до дома, а потом я проснулась одна.

Его рядом не было.

Однако Ринат обвинил меня в измене и ткнул носом в фотографии, на которых я якобы предаюсь любовным утехам с его братом.

Я пыталась объясниться, но никто не захотел слушать.

Возможно, они вдвоём решили избавиться от меня? И сделали это. Просто искали громкий повод, чтобы не выставлять меня просто так.

Тяжесть появляется в висках и с силой пульсирует, как только я снова пытаюсь вспомнить. Я не могла настолько уйти в беспамятство, чтобы изменить мужу. Не позволила бы себе подобного.

На глаза наворачиваются слёзы, и я смаргиваю их. Влажные дорожки на щеках уже давно ничего не значат для меня. Если раньше они помогали выплеснуть боль, то теперь – нет.

Жужжание телефона под ухом отвлекает меня от желания раствориться в немой тишине и слиться с ней.

Пусть номер и незнакомый, но не могу отклонить звонок, потому что он может быть по работе. Или от журналистов… Вдруг, решили получить больше подробностей нашего расставания с Гориным? Вот только больше я не стану выступать. Пусть Ринат живёт дальше, как хочет. Мы с сыном не станем препятствовать ему строить свою личную жизнь. Впрочем, мы и не препятствовали никогда. Даже теперь я не стала бы обращаться к журналистам, если бы мужчина выслушал и помог.