( Не) мой папа - стр. 37

Я долго пытался отрицать, искать другие пути, договариваться, в какой-то момент даже показалось, что у меня выйдет, но все сорвалось, когда эта дура Танечка поперлась в клинику и чуть было не сделала то, чем угрожала, а потом билась в слезах, дескать, люблю и все, жизнь без тебя не мила.

— Твоя девочка сегодня была в шаге от того, чтобы остаться без головы, — сказал Бойков, имея в виду Женьку, — решай это вопрос сегодня же.

На этом все и закончилось.

Я не мог рисковать Женей, а еще внезапно почувствовал ответственность за еще не рожденного ребенка, который нужен своей матери только как рычаг воздействия на меня.

До сих пор помню тот день, как забирал Женю с работы. Внутри все ходуном ходило, душило от отчаяния, и я не знал, как обо всем этом сказать! Как, мать вашу, объяснить, что из-за ошибок прошлого вынужден возвращаться к бывшей? Да и нужны ли эти объяснения?

Я очень сомневался в том, что Бойков когда-нибудь от меня отцепится по доброй воле, если только Танька сама не надумает от меня уйти. Поэтому не мог просить подождать, давать ложные надежды и уж тем более подвергать Женину жизнь опасности.

Она заслуживает лучшего. Пусть и без меня.

Было так хреново видеть ее потерянный взгляд, боль, но я хладнокровно расставил все точки на i, обрубил концы, отпустил, запретив себе к ней приближать, даже мельком не заглядывал в социальные сети, не звонил и был уверен, что обезопасил ее.

А теперь вот как все повернулось.

Получается, что ради спасения одного ребенка я отказался от женщины, которая под сердцем носила другого моего ребенка.

Вселенная любит жестокие шутки.

Мне едва удается дождаться, когда Серый Волчок засядет за мультики, внутри уже все полыхает от желания во всем разобраться.

— Сиди смотри, — указываю сыну, — мне надо позвонить… по работе.

Он кивает с максимальной серьезностью и снова утыкается в экран, а я сжимаю в руке телефон и выхожу на кухню. Набираю Женин номер, хотя почти уверен, что она проигнорирует, спрячется, но, к моему удивлению, ответ раздается почти сразу.

— Да? — спрашивает подозрительно.

— Жень, это я. Вроде успел до девяти, — криво усмехаюсь.

На другом конце трубки повисает настороженная тишина. Женя не торопится что-то говорить, вываливать на меня ворох подробностей и всего прочего. Просто молчит.

А когда-то мы с ней наговориться не могли, часами болтали по телефону, смеялись как ненормальные, делились каждой мелочью.

— Задавай свои опросы, Денис, — наконец, обреченно произносит она.

— Марина моя дочь? — спрашиваю, хотя и так прекрасно все знаю. Мне просто надо услышать это от нее:

Недолгое замешательство, тяжкий вздох и тихое:

— Да.

— Ты… ты уверена?

Да, блин! Что за кретин?!

— До свидания, Орлов. Спасибо, что позвонил…

— Жень, да подожди ты! — останавливаю ее. Сердце бьётся где-то во рту, мешая говорить. — Погоди. Пожалуйста. Я просто… немного в шоке, вот и ляпнул, что не думаю.

Она молчит, ждет, что я скажу дальше, а у меня, как назло, со словами туго. Калит в груди так сильно, что каждый вдох сопровождается болевым уколом.

— Когда ты собиралась мне об этом сказать?

— Никогда, — с вызовом отвечает она.

— То есть если бы я случайно не пришел в этот сад, то так бы и не узнал, что у меня есть дочь? — я начинаю злиться.

— Да, Денис, именно так. Не узнал бы, — она защищается от меня как от опасного чужого, — и, пожалуйста, давай без претензий. Без громких фраз о том, как я могла, и прочей дребедени. Ты потерял все права на такие вопросы, когда запудрил мне мозги, а потом свалил к своей драгоценной Танюше, или как там твою милую зовут.