Не(мой) - стр. 34

- Мне строптивые нравятся. – И голос у него такой же мерзкий, как лицо. Шепилявит, а говорит так, будто он неотразимый принц и все в ноги ему упасть обязаны.

Детдомовские рефлексы сработали быстрее, чем инстинкт самосохранения, и вот уже мой гость валяется на полу, обхвативши пах обеими руками, вопит истошно на всю улицу «мама», а в дверях появляются напуганные тётя Марина, дядя Ваня, и Нелли Александровна.

******

Не знаю, где в себе смелости нашла и силы, но в одну секунду спрыгнула с балкона и босиком побежала прочь, не оглядываясь. Мне кричали что-то вслед, угрожали, но я бежала, не обращая внимания на то, как больно касаться земли босыми ступнями. В арке натолкнулась на кого-то и чуть не упала, но в последний момент меня подхватили и стиснули в объятиях.

- Обидели? – Спросил Демид, и снова крепко прижал к себе.

- Обидели. - Он потянул меня за руку обратно к дому, но я остановила. – Не хочу туда возвращаться. Уведи меня отсюда. Как можно дальше.

И он понял. Посмотрел на мои ноги и, подхватив на руки, понёс в противоположном направлении, к реке, где мы часто проводили время. Поставил меня аккуратно на траву, расстелил покрывало, и когда я уселась, потянулся снова к рюкзаку. Оттуда достал коробку с небольшим тортом, воткнул туда свечу и чиркнул зажигалкой.

- Загадывай желание. – Даже жесты его были нетерпеливыми. Он волновался, и скрывал это за робкой улыбкой.

Зажмурилась, загадала, а когда открыла глаза, передо мной оказалась маленькая коробочка и открытка с милым плюшевым зайцем.

«Моя маленькая, храбрая девочка. Я всегда буду рядом» - гласила надпись.

15. Глава 14

Утром четвертого дня проснулась с ясной мыслью в голове, что сегодня он появится. Всё спуталось, Руслан и Демид, в моей голове, воспоминаниях, снах они будто сливались в одно целое, и не было в них различий, и правильно это всё было до безумия.

Я готовилась. Сама не знала к чему именно. Выполняла ли я указания Светланы, или окончательно сойдя с ума, ждала его сама. Словно в тумане весь день прожила, в каком-то нелепом ожидании вечера. Перебирала вещи, принесённые Аллой Игнатьевной, откладывая в сторону понравившиеся, примеряла, и бросала обратно в пакеты. Меня рвало на части от путаницы в голове, потому что временами марево безумства таяло, и я со злостью, старательно отчитывала саму себя, за то, что собиралась сотворить.

И вот вечер. Стою у окна. Ветер из приоткрытого окна ласкает обнажённую кожу. На мне алое шелковое платье в пол, ноги босые, разрезы до бёдер и тонкие бретели, поддерживающие лиф с глубоким вырезом. Ткань прохладная, а кожа наоборот, огнём горит и тлеет. За спиной дверь открылась, и оборачиваться не было нужды. Я его будто чувствую по запаху, по звукам дыхания, по мерным шагам. Руслан останавливается позади меня, молчит, а я его взгляд палящий чувствую на себе, и кожа, словно на холоде, мурашками покрывается.

- Ты очень красивая. – Говорит, и подходит ближе, склоняется над моим плечом, кончиком носа ведёт до основания шеи и замирает. – За такую красоту нужно казнить. – Шепчет хрипло.

- Так казни. – Отвечаю, не думая, меня трясёт и губы дрожат от волнения.

- Не могу. Хотел бы. Может дышать бы стало легче, но не смогу. – Я его слов не понимаю, они мне чужды и будто ко мне не относятся. – Ты любила его? – Спрашивает, я поворачиваюсь, в удивлении распахнув ресницы, и тут же на шее пальцы смыкаются в стальной хватке.