Не любовь. Не с нами - стр. 32
– Можешь пить. – Глеб нагло напомнил мне о прыжках вокруг шампанского и коктейль у меня в руках у бассейна. Стоял-то он напротив, отлично видел.
– Спасибо, у меня детокс, – ляпнула я первое, что пришло в голову, тут же соображая, что именно сказала.
Господи! Ну почему? Почему? Почему, черт побери, я держусь независимо, даже высокомерно со всеми представителями мужского пола, но совершенно теряюсь перед Головановым?
– Цыпа... – Глеб нагнулся, нырнув под поля моей широкополой шляпы, уставился на меня и проговорил тихо, но чётко: – От частых клизм не только ухудшается перистальтика кишечника, из него механически вымываются полезные микроорганизмы, уничтожаются болезнетворные бактерии, которые в норме в небольшом количестве содержатся в нашем кишечнике. Кроме того, наносится серьёзный удар по иммунитету, всё это ведёт к быстрой утомляемости и снижает работоспособность.
Что прикажите ответить на подобную тираду? В кошмарном сне я не могла представить разговоры о вреде очищающих клизм для моего кишечника с любовью всей своей жизни. Хотелось затопать, завизжать, ударить со всей силы по наглой головановской морде, чтобы стереть фирменную высокомерную, снисходительную улыбочку.
Вместо всего этого я приподняла бровь, окинула высокомерным взглядом отошедшего на пару шагов Глеба, вкрадчиво поинтересовалась:
– Как врач и человек говоришь?
– Как врач, – спокойно ответил тот.
Это он, конечно, верно отметил. Человеческого в Голованове ничего не было, любовь к долговязым блондинкам не считается.
В это время подлетели Коля с Нютой. Брат довольно и широко улыбался, сверкая покрасневшими от солнца ушами, Нюта фыркала, пытаясь избавиться от воды в ухе.
– В девять в вестибюле? – поинтересовался Коля.
– Да, – ответил Глеб.
– Ирин, ты идёшь на ужин? – тут же переключился брат, переведя взгляд на меня.
– Нет, у меня есть дела поважнее, – придав легкомысленности голосу, ответила я. Глеб в это время растёкся в наглейшей улыбке, показывая, что он-то в курсе, какие именно у меня дела.
В эту секунду меня под локоть подхватила Нюта, обдав холодом воды из бассейна.
– Не знаю, какие у тебя дела, но давай ты сходишь на ужин? – пролепетала Нюта. Можно подумать, я не хотела. Последний раз ела дома, обед проспала, к тому же в организме бродил алкоголь, заставляя желудок требовать пищи. – Я боюсь одна, – горячо шепнула Нюта и пояснила: – Вдруг в приборах запутаюсь, и вообще, не хочу одна сидеть в платье из масс-маркета, понимаешь? – Она посмотрела настолько несчастным взглядом, что я тут же согласилась.
Так что пришлось экстренно собираться: наносить лёгкий макияж, укладывать волосы, надевать коктейльное платье, не слишком вычурное, чтобы не ставить Нюту в неловкое положение, при этом достаточно соблазнительное, чтобы любовь всей моей жизни пожалел о том, что родился на свет. Не такая простая задача, с учётом двадцати минут свободного времени и выбора из двух платьев.
К девяти часам я спустилась в вестибюль, где уже стоял расслабленный Глеб. Светлая рубашка с коротким рукавом, небрежно расстёгнутая на две пуговицы, лёгкие брюки в тон, закрытая летняя обувь. Нельзя было нацепить галстук или остроносые ботинки, обязательно выглядеть, как модель, сошедшая с подиума?
Не время опускать нос, приказала я сама себе. Напомнила, что я уже не восемнадцатилетняя влюблённая идиотка, теряющая разум от одного взгляда на объект обожания, а уверенная в себе двадцатипятилетняя красивая женщина. Красивая – я подчеркнула отдельно. Кра-си-ва-я! Абсолютно точно красивей любой долговязой белобрысой швабры!