( Не ) любимый босс - стр. 14
Мирон недовольно цокнул языком и пару раз кивнул головой, показывая всем видом, как мне должно быть стыдно за красноречивый сарказм. Да только во мне и грамма не осталось от того стыда. Разве забыл, какую боль причинил своим уходом? Забыл, с какой "Халупетовки" я его вытащила? Отмыла, побрила, привела в человеческий облик, а кем он был раньше до встречи со мной? Забыл?! Конечно. К хорошему быстро привыкаешь. Жить в столице – это тебе не коровий навоз собирать! А я ведь не побрезговала и привезла его из такой дыры, где слово "интернет" слышали только по телевизору и то, если ветер дул в нужную сторону, а на крыше землянки не ломалась антенна.
– Ты не меняешься, Злата, – деловито заявил Лютиков.
– Жаль, но не могу сказать, что ты – тоже. Стареешь, Мирон, жирнеешь. Кстати, а какой месяц уже? – я устремила взгляд на пивной животик бывшего мужа и злорадно улыбнулась, когда Лютиков подозрительно сощурил глаза.
– Шутишь, да?
– Ну, почему же? – возразила я. – Твой живот тянет месяцев так на пять или чуть больше. Возможно, я ошибаюсь и там все семь, а, Мирон?
– А Соне нравится, – возмутился обиженный мальчик.
Я чуть не лопнула от собственного хохота. Даже рукой прикрылась, чтобы не дразнить всех собак, которые сразу же начали лаять, услышав мою бурную реакцию. "А Соне нравится"! Ну, конечно же, нравится, кто бы сомневался. Она – кости, он – подушка безопасности. Можно сказать, идеальный баланс достигнут, чего уж там.
– А мне – нет, – произнесла я, успокоившись после приступа безудержного смеха. – Кубики на животе, знаешь ли, куда симпатичнее, чем барабан, который носишь ты.
– Ну, да, – ухмыльнулся Лютиков. – Ты же теперь специалист по кубикам. Мне вот интересно, ты такая смелая, потому что охмурила собственного босса?
А вот это тебя не касается, гад! Я буду дерзить сколько угодно, когда угодно и перед кем угодно. Причём здесь Любимский? Думает, я выпендриваюсь из-за него, типа, посмотри какой экземпляр оторвала?!
– Не твоё дело. Лучше присматривай за своей будущей женой, пока я ей все блондинистые патлы не повыдирала.
– С чего бы? – удивился Мирон.
– Глаза нужно шире открывать, Лютиков. Твоя Соня неровно дышит к люби... моему жениху. Если она посмеет вешаться на него, – я поддалась слегка вперёд и ткнула указательным пальцем в грудь бывшего мужа. – То я сама лично её повешу. Прибью прямо к стенке большим ржавым гвоздём. Понятно?
Неожиданно за спиной послышались шаги, а затем – голос. White Christal защекотал мои ноздри, и я обернулась, встречаясь взглядом с голубыми глазищами. Любимский занял почти весь проход в беседке и теперь стоял напротив меня.
– Радость моя, о каком ржавом гвозде ты говоришь? – поинтересовался босс, беря курс в мою сторону.
Я даже опомниться не успела, как Любимский обвил мою талию своей огромной лапищей, а затем, немного склонившись, наградил лёгким поцелуем. В сию же секунду я покрылась багровыми пятнами на щеках и ощутила, как дрожат поджилки. Ну и зачем я ввязалась в этот спектакль? У меня же совсем не получается играть влюблённую дурочку! Да я дрожу похлеще осинового листа, дышу через раз и краснею, как спелый помидор.
– Детство вспоминаю, любимый мой. Я, знаешь, какие кормушки мастерила для синичек?
– Синичек? – переспросил босс, недоверчиво всматриваясь в моё лицо.