Не люби красивого - стр. 20
– Правильно.
– А теперь постарайся вспомнить подробности. Говорил ли Алекс что-нибудь про родственников: отец, брат, сестра, про друзей? Где он конкретно живет в Париже? Был ли он когда-нибудь в России? Есть ли у него здесь друзья, знакомые, родственники?
– Что касается родственников, то мы говорили только об отце. Он умер очень давно, когда Алекс был еще совсем ребенком. Алекс его не помнит. Не помнил, – поправила себя подруга и заплакала.
– Ленка, реветь не время. Возьми себя в руки и продолжай. Алекс называл какие-нибудь имена?
– Нет, не помню. Хотя… Однажды он упоминал кого-то из своих коллег.
– Ты не помнишь, как зовут этого коллегу?
– То ли Жан, то ли Жак. Но я могу посмотреть в почте. Я тебе перезвоню.
Через какое-то время Ленка радостно сообщила:
– Таня, нашла. Слушай: «Прости меня за вчерашнее молчание, у коллеги Жана Леблана был день рождения. После работы он пригласил всех в кафе, где мы засиделись».
– Лена, а говорил ли Алекс что-нибудь про своих знакомых в России?
– Никогда.
– Что ж, не густо. А теперь слушай внимательно: на днях я лечу в Париж.
– В Париж?! – в трубке раздался грохот.
– Ленка, ты что? С дуба рухнула?
– Таня, что ты будешь делать в Париже? Ведь ты же французского языка не знаешь!
– По-английски говорить буду. Французы – не мы. Они языки знают.
– Они-то знают. А вот твои десять фраз на английском тебе вряд ли помогут.
Что правда, то правда. Не было у меня способностей к языкам. Зато были кураж и здоровое нахальство. На них-то я и делала ставку. Ведь сдавала же я английский в академии два раза в год. И не всегда на «удовлетворительно».
– Как-нибудь выкручусь. Не впервой, – заверила я подругу. – Ленка, ты только сиди тихо в своей Рябиновке и не высовывайся. Приеду – позвоню.
Утро следующего дня выдалось хмурым и дождливым. Сетуя на то, что рейс на Москву могут задержать, я сидела в пустынном аэропорту Тарасова, где немногочисленные пассажиры, вылетающие московским рейсом, казались единственными выжившими на земле людьми после взрыва нейтронной бомбы. Моя деятельная натура не выносила длительных ожиданий и требовала принятия каких-либо мер.
– Волнуетесь? – услышала я мужской голос, явно обращенный ко мне.
– С чего вы взяли? – вопросом на вопрос резко ответила я и повернулась к говорящему.
– Ого! – невольно вскрикнула я, когда увидела рядом с собой красу и гордость всего Тарасова – журналиста-международника Анатолия Аверьянова. В свое время он окончил французскую школу, университет и на протяжении последних нескольких лет работал в Париже, регулярно мелькая на центральных каналах телевидения, приводя в восторг своих бывших одноклассников, однокурсников и многочисленных знакомых.
– Простите, мне показалось, что вы нервничаете. Вы в первый раз летите на самолете? – Журналист давно привык к тому, что в родном городе его считали звездой первой величины, поэтому оставил без внимания мой возглас.
– В первый, – соврала я, моментально оценив выгоду от знакомства с Аверьяновым – передо мной стоял тот самый авось, на который я надеялась, отправляясь в страну, где люди разговаривали на непонятном для меня языке.
– Я знаю один старый испытанный способ, который вам поможет.
– Боюсь, что он мне не поможет. Я не пью.
Анатолий рассмеялся:
– Впервые вижу такую догадливую девушку. Только вы ошибаетесь. В этой фляжке не коньяк, а лекарство, хотя и называется оно «Camus». Французы рекомендуют принимать его в стрессовых ситуациях.