Не как в сказке - стр. 7
- А ты разве не меня ждала? Я же записку тебе вчера послал. Нам надобно поговорить. И желательно без посторонних ушей, - сказал черноволосый юноша.
- Что-то случилось, Алеша? – взволнованно спросила Лена.
- Пойдем к пруду. Я покатаю тебя на лодке, пока нет пекла. Там тебе и скажу всё.
Юноша стремительным, пружинистым шагом пошел вперёд, чтобы отвязать одну из лодок и подплыть к тому месту у самой воды, куда вели поросшие травой ступени, по которым грациозно спускалась Элен. С недавних пор подруга его детских лет просила всех называть её этим именем, на модный заграничный манер. Девочка была уверена, что так она будет казаться всем взрослее. Надо сказать, что в их ближнем окружении заграничные имена как-то не прижились. Только сына графа Протасова, Алексея, с раннего детства все знакомые именовали Алексом, потому что это имя очень нравилось матери мальчика. Обхватив руками тоненькую талию, юноша аккуратно перенес девочку в лодку. Устроившись на карме, Лена вопросительно взглянула на своего спутника.
- Так что случилось, Алекс?
- Элен, я решил уехать к матушке, в Италию.
- Алёшенька, нет, не делай этого! Ты пропадёшь! Как же ты поедешь неведомо куда, у тебя ведь и адреса её нет! И деньги на дорогу немалые надобны. Не уезжай! Зачем тебе это?
- Отец снова заговорил о военной службе. Я, было, подумал, что он отступился. Но нет. Он и тётушку с кузенами для этого пригласил. Ты ведь помнишь, как еще три года назад он решил меня в кадетский корпус определить, потому как «наследник графа Протасова должен продолжить его дело и стать офицером, чтобы в случае войны защищать Отечество на поле брани». А я не хочу быть военным! Не хочу никого убивать! И при штабе служить тоже не хочу. Я на художника выучиться мечтал, надеялся поступить в Академию художеств, но после отъезда матери отец ни о каком рисовании и слышать не желает. Я даже альбом с рисунками от него прячу.
- Может быть, и в этот раз обойдется?
- Нет, Элен, теперь уж нет. Тогда, в 1831 году, холера мне помогла. Не отважился отец меня из имения отправлять. Но на следующий год снова велел готовиться к отъезду в Петербург, не слушая никаких отговорок. Он не выносит, когда кто-то смеет перечить. И опять случай мне помог, ты ведь знаешь. Меня тогда очень вовремя лошадь сбросила, – засмеялся юноша.
- Бог с тобой, Алёша! Что ты такое говоришь? Вовремя! Ты тогда весь поломался, полгода с постели не вставал вовсе, а рука до сих пор болит.
- Зато папенька отказался от своей мечты увидеть меня генералом. А сейчас вот сызнова всё. Кузенов мне в пример ставит. А Борис порассказал мне, какие в корпусе порядки. Бесконечная муштра да розги за всякую провинность. Да и рука у меня всё же покалечена. Но у тётушки связи есть, она обещала посодействовать. Она сказала, что в полк могут взять, учитывая боевые заслуги и графский титул отца, ежели домашнее образование позволяет. Так что выход у меня только один – бежать. По-хорошему отец ведь меня не отпустит.
- Где же ты денег столько возьмешь? Путь ведь не близкий, - озадаченно сдвинула брови Лена.
- У меня скоплено. И еще Татьяна Васильевна дала немного.
- Так она знает?! Не боязно тебе, что она папеньке твоему расскажет? Тогда тебе несдобровать!
- Нет, Элен, не скажет. Жалеет она меня. Матушка ведь пишет и отцу, и мне, только он письма сжигает сразу, не читая. Татьяна Васильевна видела несколько раз эти письма в кабинете, но прочитать не решилась. Сказывала, что на конвертах штемпель Милана был. Туда и поеду.