Не к ночи рассказанное… - стр. 26

– Мы тебя разбудили?

– Ничего страшного! Вера, иди к детям, я сейчас приду с аптечкой.

В Вериной квартире, что была зеркальна квартире бабушки Риммы, свет горел только на кухне. А в темной комнате хрипели попеременно дети во сне.

– Я медик по образованию, – начала я с порога. – Можно осмотрю детей? Сходи на кухню и принеси два стакана воды.

– Хорошо, – согласилась выбившаяся из сил Вера. – Господи, как хорошо, что ты у нас поселилась…

– Иди, – поторопила Веру я. А сама ринулась к детям.

Когда в комнату вошла Вера с двумя стаканами воды в трясущихся руках, дети с испариной на лбу от недавно высокой температуры лежали в своих кроватках и не спали. А я, довольная благополучным исходом, улыбалась, стоя рядом.

Дети вскоре поправились окончательно. И даже в достаточной мере быстро. Вере я еще успела посодействовать с работой до переселения в новую квартиру. Вера и баб Римма хотели попрощаться со мной, но я уже не жила в доме у кладбища. А стояла у кладбища в соседнем городе, который мы с Ниной покинули второпях после нашего обнаружения.

Мягким золотым покрывалом вечер опускался на землю, отдавая права на властвование ночью темным силам. Легкие облачка собрались кучкой на закате, отражая на себе последние блики дневного светила, наставничество над которым принадлежало дню.

Что-то внутри трепыхалось и сжималось от боли, искажаясь на лице в маске истязания. Метрах в десяти была могила любимого, но я никак не решалась подойти к захоронению близко. Издалека я видела знакомое надгробие, переворачивающее мое нутро вверх тормашками. Видела знакомое черно-белое фото, глядящее на меня любящими глазами. Но до сих пор оказалась не в силах сделать и шагу навстречу…

Никогда в жизни мне еще не хотелось уничтожить себя за вину в смерти любимого человека. Мой приоткрытый рот с опущенными уголками, брови, сведенные к переносице, и подергивание подбородка выражали страдание, от которого мне никогда и ни за что теперь не избавиться!

А вместе с этим легкая вибрация в области живота начала отвлекать. Это невидимая золотистая нить, которой я связана с Наставницей, трепетала. Меня потеряли. Меня звали, пытаясь найти. И я не могла оставить это без внимания. Иначе Нина сейчас перевернет весь мир. Хотя мне и без того уже влетит… Я как непослушный подросток постоянно сбегаю и живу своим. Не зря Нина утверждает, что я единственный в мире человечный Страж.

Я достала из кармана куртки сотовый телефон. Сто пропущенных от Нины. Рука лицо! Ни минуты пребывания с собой наедине, а так хотелось. С другой стороны, я так рада, что мы, Стражи, не гнездимся поодиночке, иначе существование мое в любом месте было бы схоже с проживанием в жутком доме у кладбища.

В теплом натопленном стволе знакомого мне дерева на уютной маленькой кухоньке мы с Лешим пили чай. Я задыхалась от приступов кашля. А возлюбленная хозяина леса шерстила по дому, собирая в холстяной мешочек разные высушенные травки, что пучками висели по стенам.

– Элла, ты себя не жалеешь, – сочувствовал мне Леший. – Ну нельзя же так работать! Вот и твоя физическая оболочка заболела.

– Но я ничего с этим не могу по-де-ла-ть…ть…ть, – на последнем слове закашляла я, покраснев от нехватки воздуха и сжигающей боли в груди. И, переведя дух, смахнула с глаз слезы и добавила: – Вот и сегодня у нас с Кириллом дело в одной из больниц. Где смертные мрут толпами.