Не к ночи будь помянута - стр. 45

– Круто! – восхитился Серёга. – Что это было?

– Женский собачий гормон. Элементарно, Ватсон.

Из вагончика, зевая и ворча, к нам уже шёл крепкий толстопузый мужик в камуфляжке.

– Что, ребятки, заблудились? А собаки где? – он осмотрелся и свистнул. Псы затявкали где-то за территорией, но не явились. Охранник почесал шею и матюгнулся.

– Мы, собственно, по делу. Проверка кадров, – сказал я.

– Чё?

– Ищем одного человека, девушку. Вам ведь неприятности не нужны? Несовершеннолетняя, документов нет, сбежала из дому. – я посмотрел ему в глаза.

– А, нет-нет. У нас порядок. Недавно проверка была.

– Значит, плохо проверили.

– Идите-ка, ребята, домой, а завтра с начальством поговорите. Я тут только охраняю.

Глазки-то забегали. Наверняка, вечером вернулись все заранее изгнанные элементы.

– Понятно, – сказал Серёга. – Паспорт с собой? А трудовая книжка? Надо протокол составить. Если человека обнаружат, сами понимаете – ответственность.

Мужик начал мяться.

– Так. Давайте вот что. Я проведу в бытовки, а вы сами всё поглядите. Я тут недавно, всех не знаю.

Мы пошагали к строительным вагончикам, прыгая через рытвины марсианского пейзажа. В первом все спали. Матрасы лежали прямо на полу, на них храпели мужчины. Во втором была та же картина. На всякий случай я пошарил лучом фонаря по углам. В третьем вагончике было опрятно и пахло нормальной едой, а не «Роллтоном». Это был домик женщин. Мы прошли одно убогое жилище за другим, и, наконец, изучили всех спящих или собирающихся спать обитателей.

– Ну вот, всё, – сказал охранник.

– А вон там чего свет горит? – спросил я.

– Ночная смена. Отделочники.

– Пошли.

– Нельзя на объект.

– Кому другому скажи. Нам везде можно, – отрезал Серёга. Даже я проникся уважением.

Серёга пошёл рядом с мужиком, я приотстал, разорвал другой пакетик и незаметно брызнул охраннику на ноги. Что-то он мне сразу не понравился.

На первом этаже слышались голоса и пахло едой. Несколько женщин трудились, скрепляя со стеной непонятные длинные панели, двое мужчин месили раствор, ещё один чего-то колдовал с уровнем. Остальные, человек пять, сидели возле плитки с кастрюлькой и ели из пластиковых тарелок.

Я замер. Ада стояла спиной ко мне и мазала мастерком стену. Она, видно, почувствовала мой взгляд, повернулась и тоже застыла.

– Пошли, – сказал я ей.

Она молчала. Люди смотрели на нас с интересом. Едоки перестали жевать.

– Собирай вещи и поехали.

– Нет. Я останусь, – тихо сказала Ада.

– Нет, не останешься.

Я шагнул, сгрёб её, и хотел уже потащить к выходу, но она извилась ужом и ловко вывернулась.

– Не смей, понял! Я работаю тут.

– Какая на хрен, работа! Нашла тоже мне… А ну-ка собралась по-быстрому и пошла!

– Не смей. Мне. Указывать.

Меня взбесило. Я за четыре дня облазил все злачные места, напряг друзей, забросил учёбу и работу, а эта  мелочь сейчас изволит строить из себя чёрт-те кого и сверкать глазками.

– Эй, уважаемый! – обратился с сильным акцентом один из рабочих. – Видышь, дэвушка не хочэт. Хочэт здесь.

– Ну-ну, – сказал я. Схватил Аду за руку и потащил.

Она извернулась и укусила меня за запястье. Не то чтоб больно, но неожиданно. И прямо в мой выстраданный шрам. Я рефлекторно оттолкнул её. Она шлёпнулась задом в цементную пыль. Все развеселились. Я снова сгрёб её, на этот раз крепче, и пошёл было вон.