Не к ночи будь помянута - стр. 31

– Ты чего?

– Тихо ты.

Забившись в угол, я прижал Киру к себе, держа вспотевшими ладонями за затылок и талию. Она нервно захихикала. Я поцеловал её в губы, едва коснувшись, и ожидая на всякий случай какой-нибудь выходки. Но Кира, к моему удивлению, сама прижалась поближе, запустила пальцы мне в волосы и подняла лицо.

Тогда я решил, что хватит заниматься ерундой, погладил её спину в тонкой блузке и поцеловал по-другому, как мечтал давно.

Взвыли мы одновременно. Я – от того, что получил удар по рёбрам сзади, причём сразу с двух сторон. Она – от того, что я при этом прикусил ей язык.

– Убери свои слюни, ты, говнюк! – Тимур сверкал в темноте глазами.

– Вали отсюда, мелкий! – рявкнул я.

– Давай-ка, поори! Мама будет в восторге, расскажу во всех подробностях.

– Дятел, убью! – взвилась Кира.

– А-ха-ха! – Серёга просто укатывался у двери. – Ладно, оставь их, Тимушка, не мешай людям предаваться разврату. Ой, не могу!

– Сдал! Серёга, сволочь!

– А-ха-ха! Прикол! Спалились, лизуны! А-ха-ха!

Тимур испарился. Это было нехорошо. Когда мелкий злится, лучше сразу всё прояснить, а то жди какую-нибудь мерзость.

Прежде чем проводить Киру, я пошёл сменить обувь. Ах ты, маленькая глазастая гнида! Я почувствовал неладное, только надев второй сапог. В самой его глубине была запихнута собачья какашка.

Мне было четырнадцать лет.

Киру я увидел, ещё подходя к витрине. За стеклом она переставляла какие-то пакеты и коробки и, судя по движению губ, премерзко поругивалась.

– Проблемы? – спросил я, протиснувшись в дверь, которая почему-то была подпёрта стулом изнутри.

– Зайди скорей и дверь закрой!

– Что ты тут творишь?

– Хомячок сбежал. Который сирийский.

Кира смачно пояснила, что думает о хомячке и его матери, и продолжила рыться в углах.

Со своим дипломом юриста Кира нашла работу ещё в июне, но вакансия освобождалась только в декабре, а до этого нужно было дожить. Недолго думая, она ухватилась за первое попавшееся предложение. Так я пристроил её в зоомагазин. Миллионов, конечно, там не обещали, но зато и работа была не особо пыльная. Правда, у Киры вскоре открылась замечательная особенность – звери и птицы её терпеть не могли. А я-то раньше думал, что все хомячки и попугайчики умирали у них в семье исключительно от болезней.

Хомячка я выудил из-за аквариума и сунул в клетку. Кира сердито стала расставлять по углам раскиданные пакеты с кормом и опилками.

– Кира, я по делу.

– Купишь эту тварь?

– Герасим не разрешит. У тебя вроде подружка была в магазине одежды.

– Тебе подружек мало?

– Мне одежда нужна.

– Там только женская.

– Ну! Ты ещё говорила – дешёвая. Типа растаможки.

– Гер, у тебя все дома?

– Даже те, кого не звали. Давай, собирайся, дуй к подружке. Я пока пригляжу, не один хомяк не сбежит. Ещё и выручку тебе сделаю.

Кира уставилась на меня. Она явно нуждалась в ускорении.

– Кирочка, у меня дома сидит больной ребёнок. Не веришь, у Серёги спроси. Ну, сбегай! Позарез!

– Что купить-то?

Вот за это я её всегда уважал –  не рассусоливает и сразу берётся за дело.

– Всё. Надо одеть от и до, поняла? Но! Денег немного, всего пять тысяч. Вот… ещё пятьсот. Но лучше, если всё не потратишь. Это как, хватит? Куртку тоже надо.

– Ну, ты даёшь! – восхитилась Кира. – А что не пять рублей?

– Ну, извини! Что уж есть. Я не дед Мороз.