Не имеющий известности - стр. 20
В декабре 1778 года Екатерина Вторая утвердила новый план уже уездного города Опочки. Именным указом тверскому, новгородскому и псковскому наместнику генерал-поручику Якову Сиверсу (теперь Опочка находилась в его ведении) было предписано «употребить казенное каменное в городе Апочке на помещение уездных правлений разного звания, магазейнов и городской школы… чтоб нижнее жилья зданий оных обращено было на торговые лавки».
В мае 1781 года был утвержден герб уездного города Опочки, представлявший собой «пирамидой сложенную кучу из известного камня, называемого опока[20], означающий имя сего города, в голубом поле», но, прежде чем герб был утвержден, Екатерина Вторая годом раньше посетила Опочку проездом через Псковскую губернию в Могилев. Сказать, что к ее приезду готовились, – значит не сказать ничего. Архиепископ Псковский и Лифляндский предписал Островскому, Опочецкому и Новоржевскому духовным правлениям, «чтоб от них подтверждено было Благочинным в тех церквах, где будет Высочайшее шествие, была соблюдена во всем чистота, и ежели есть что неисправное, было б исправлено; всем священно и церковнослужителям, в тех местах находящимся, приказать наистрожайше подтвердить, чтоб в платье и в прочем соблюдена была благопристойная опрятность и чистота, а при том чтоб были всегда трезвы и в должностях своих исправны, и никто б из них никакими просьбами не дерзал утруждать Ея Императорское Величество». Ну и колокольный звон, конечно, на всем пути следования, в близлежащих церквях, а там, где императрица остановится, «выходить священникам к дороге, если то будет по близости к церкви, в лучших ризах и епитрахили и при себе иметь крест на блюде, кадило, свечу в подсвечнике, в каждении ладану полагать немного». Еще и просфоры было предписано печь из чистой муки. Опочецким священникам говорить приветствие государыне не доверили. Для этого случая из Псковской семинарии был приглашен учитель-священник о. Козьма Зряковский, которому на проезд из Пскова в Опочку было выдано без малого восемь рублей. Приветственная речь состояла из таких сладких слов и оборотов, что на бумаге их приходилось разделять двойными пробелами – иначе они слипались в один большой ком, который и прочесть было нельзя. Впрочем, о. Козьма ее читал по памяти: «…Всеавгустейшая Монархиня. Какое сладкое чувство ощущаем в душах наших, сподобившись сретать сладчайшее лице Всепресветлейшия Великия Государыни. Никакого подобия и примера в сравнении оной радости нашея не видно… Гряди, торжествующая Государыня. Гряди, Всемилостивейшая Матерь Отечества. Гряди, Самим Богом во всех наветах наблюдаемая. Гряди, всем нам чаянная и вожделенная. Ей же в провождении вси едиными усты и единым сердцем псалмографскую песнь воспеваем: Господь да сохранит вхождение Твое и исхождение Твое отныне и до века».
Ее императорское величество переночевали в специально построенном для такого случая деревянном дворце на берегу реки Великой и укатили по дороге в Могилев осматривать новоприобретенные Россией земли, а Опочка осталась уездным городом Псковской губернии со всем, что полагается российскому уездному городу конца XVIII века, – городовым магистратом, дворянской опекой, уездным, словесным, сиротским, верхним и нижним земским судами, уездным казначейством, духовным правлением и даже огородническим управлением. Город был небольшим и лежал по обеим сторонам реки Великой. О размерах его можно судить по описанию Бутырского. Если сажени перевести в метры, то выходит, что длина той части, что лежала по правую сторону реки, была около 1600 метров, а ширина 850 метров. По левую сторону реки длина города была существенно меньше – около 700 метров, а ширина немногим более 300 метров. Если все эти длины и ширины умножить и сложить, то получается город, а вернее, городок площадью немногим более полутора квадратных километров, который можно обойти пешком часа за два-три или за четыре, если останавливаться и любоваться открывающимися видами.