(Не)идеальный момент - стр. 14
– Знаю… но она вышла на своего рода тропу войны, уверяя всех и каждого в том, что ее уволили незаконно и поря всякую чушь. Она запостила свои обвинения в социальных сетях и теперь привлекает внимание прессы, потому что мы – «Кейн Итрепрайзис». Она готова на все, чтобы выбить твердую почву у нас из-под ног.
– Да, но она ведет себя как полная идиотка. Нельзя просто взять и написать что в голову взбредет в соцсетях. Если тебя поймают на лжи, пиши пропало. – Она кладет на наши тарелки немного цыпленка Генерала Цо[10]. – Так Хаксли подает встречный иск?
– Откуда ты знаешь?
– Я тебя умоляю. – Она слизывает сладковато-острый соус со своей вилки. – Я знаю тебя и твою семью достаточно долго, чтобы быть свидетельницей тяжелой работы, самоотверженности и времени, потраченного вами на создание «Кейн Интерпрайзис». Хаксли ни за что на свете не позволит какой-то сталкерше – пусть и весьма забавной – выйти сухой из воды, запятнав репутацию бренда и потопив бизнес, на создание которого у вас ушло немало времени.
– Да, они собирают необходимые доказательства, чтобы представить свою точку зрения. Не думаю, что дело в деньгах, мы в них особо не нуждаемся. Кроме того, мы не влезаем в долги. Просто Хаксли хочет создать прецедент. Убедиться, что люди в курсе, что с братьями Кейн лучше не связываться.
– Умно, ничего не скажешь, учитывая, что эта девушка открыла перед всеми перспективные возможности предъявления вам судебных исков. Но если вы все сделаете так, как надо, то вряд ли кто-то захочет связываться с вами в будущем.
– В этом как раз и заключается наш план.
– Так в чем собственно проблема? Конечно, это могло слегка задеть твое эго… Но разве раньше тебя такое заботило? Помнишь, как в колледже тебя назвали третьим лучшим игроком в «Скраббл», а не вторым? Ты воспринял это стоически, как истинный чемпион.
– У тебя сегодня прямо настоящий день смеха, не так ли?
– Просто пытаюсь тебя подбодрить. – Она достает из холодильника две бутылки «Спрайта» и ставит одну передо мной, а затем садится рядом. Наши плечи соприкасаются, когда она ерзает на сиденье, устраиваясь поудобнее. Когда она берет вилку в левую руку, то тыкает кончиком вилки в мою правую и заявляет:
– Ты сел не на то место.
– Я был поглощен своими мыслями. Обмозговывал, как с этим справиться.
– Ты правда собираешься гундеть весь вечер? Я с нетерпением ждала, что мы проведем вместе приятный вечер. Ждала, порежем мы себе руки или нет!
– Прости, – фыркаю я, гоняя курицу по тарелке. – Забыл упомянуть об одной важной вещи: ребята сказали, что я пока не смогу ходить на работу. Мне нужно взять отпуск, пока они во всем этом разбираются.
– Иными словами, хочешь сказать, что тебе только что предоставили отпуск, а ты жалуешься по этому поводу? Почему?
– Потому что люди подумают, что у меня неприятности или я сделал что-то не так, хотя я не делал ничего плохого. Я упорно трудился, чтобы поддерживать открытые отношения со своими сотрудниками, и если меня не будет на рабочем месте, страшно даже представить, что они подумают обо мне.
– Понимаю, почему это тебя беспокоит, – кивает она. – Ты склонен гордиться своим отношением к людям, а вся эта ситуация бросает тень на твою репутацию.
– Вот именно. Это очень дерьмово, – подтверждаю я сурово.