Не ходи служить в пехоту! Книга 4. Штурмовой отряд пехоты. 20-летию начала Второй Чеченской войны посвящается! - стр. 13
И все же меня не переставало удивлять, что все происходило совершенно спокойно и ничто не напоминало погрузку нашего полка тогда, в январе 1995-го года.
После обеда прибыл командующий армией с офицерами. О чем-то говорили с комдивом и командиром полка. Уехали. А нам довели, что эшелон будет здесь находиться до утра.
Времени мы зря не теряли, проводили занятия со всем личным составом по общевойсковой подготовке.
Надо сказать, что члены экипажей танков были более-менее уже в этом плане подготовлены, но все же слабо. Остальной личный состав не был готов совершенно. Так что и командирам танковых рот было над чем работать, ну а остальным личным составом пришлось заниматься мне, моему заместителю и даже заместителю комбата по воспитательной работе.
Измотали личный состав так, что вечером он просто упал на свои полки и никаких мыслей у него не осталось.
Вечером офицеры управления батальона, командиры рот и отдельных взводов, все женщины (включая двух сержантов) хорошо поужинали с водочкой. Но в рамках разумного.
Наши женщины-медики оказались очень хорошими людьми, не строили из себя светских дам, требующих внимания и особого обхождения, как в XIX веке, и сразу включились в процесс подготовки стола, начали помогать в этом вопросе командиру взвода обеспечения батальона. Хотя, разумеется, командир медвзвода в этом не участвовала. Нам с комбатом очень понравилось, как она поставила себя с личным составом батальона, ведь она даже старого и опытного прапорщика командира взвода обеспечения и то заставила обращаться к себе по имени и отчеству, остальные могли к ней обращаться только по воинскому званию. Разумеется, офицеры батальона обращались к ней по имени и отчеству. Мы с комбатом за рамками стола обращались к ней официально, по воинскому званию. Не сговариваясь.
Для меня-то это вообще был первый опыт – иметь в подчинении женщин, и до того, как я пойму, как с ними служить, как это – иметь женщин в подчинении, я хотел оставить между нами большую и официальную дистанцию.
Вышел немного смешной случай, когда командир первой танковой роты тоже заставил командира медвзвода обращаться к нему по имени и отчеству. Хотя это он дурачился, все это понимали. Ее официальный, но участливый, предельно дельный тон, мне очень импонировал, даже мысль мелькнула – после войны с ней познакомиться поближе. Но все эти мысли я быстро отбросил, а вот командир первой роты совсем не отбросил и иногда делал ей немного шутливые замечания «как старший по воинскому званию», ведь он был капитан.
В ожидании прошел еще один день. Опять проводили занятия.
Наконец, вечером поступила команда…
– «Отставить!». «Батальону прибыть к пункт постоянной дислокации. Технику поставить в парк. Боеприпасы выгрузить и сдать на склад РАВ. Стрелковое оружие сдать в объединённую оружейную комнату батальона»
Никто ничего не объяснял.
В это же время к нам приехал офицер из военной комендатуры военных сообщений, его интересовала сдача освобождённых нами платформ и вагонов железной дороге.
Следом поступила команда сильно ускориться и немедленно начать выгрузку и освободить состав, ведь за простой эшелон полагаются большие штрафы. Разгрузка ночью – это еще то удовольствие. В два часа ночи всё скинули с платформ, вагоны освободили. Единственное скажу, что выгрузить ночью с платформ 31 танк, пять БМП-2 и машин на её базе, семь единиц иной гусеничной техники и 25 единиц автомобильной техники – дело очень сложное, кстати сопряжённое с высоким риском травматизма личного состава, и прочими рисками.