Не хлебом единым - стр. 15
– Трое! – крикнул управляющий угольным трестом. Он еще до прихода успел где-то выпить.
– Как хорошо! И Жанночке моей теперь будет к кому зайти. Все-таки земляки. – Это Ганичева вставила слово.
– Ну, как она там?
– Второй курс кончает.
– Леонид Иванович! Леонид Иванович! – звал с другого конца чей-то голос, веселый и искательный. – Ты бы перед отъездом взял да и распорядился насчет грейдера! Нам на память! Чтоб мы поставки осенью повезли по дорожке!
– Это Ганичев сделает, – ответил Дроздов шутливо. – По вступлении на трон…
Валентина Павловна стояла около Нади и через открытую настежь дверь наблюдала за гостями.
– Что вы там в коридоре? Идите к нам, в наш кружок! – любезно извиваясь, позвала ее Ганичева. Она рассказывала женщинам об Австрии, где прожила с мужем целый год.
– Ну и как там после нашей Сибири? – перебил ее Дроздов и прошел к выходу, не ожидая ответа.
– Ах, никакого сравнения! – закричала, всплеснув руками, Ганичева. Никогда бы оттуда не возвращалась.
И Валентина Павловна, все так же не говоря ни слова, остановила на ней свой спокойно наблюдающий взгляд.
Леонид Иванович, выйдя в коридор, позвал глазами Ганичева. Тот вскочил, и они остановились около стены – маленький и высокий.
– Ну? – хмурясь, спросил вполголоса Леонид Иванович.
– Он сказал, что очень сомневается.
– Ты мне толком все-таки скажи, что он там раскопал?
– Он хочет остановить авдиевскую машину.
– Н-ничего не знаю, – протянул Леонид Иванович. – Вот еще! А имеет он право?
– Он советует не торопиться…
– Ничего не знаю. – Леонид Иванович нахмурился, подвигал коленом. – Вот ему Авдиев с министром всыплют… Покажут ему вето!
И он резко повернулся, чтоб уйти.
– О ком это вы? Что-нибудь случилось? – тихо спросила Надя.
– Что может случиться с нами? – он тепло улыбнулся. – Разве Черномор невесту украдет? Завод, завод, – добавил он серьезно. – Это не мастерская какого-нибудь «Индпошива».
Надя не смогла до конца выдержать роль хозяйки дома. Когда по знаку Леонида Ивановича гости перешли в столовую, после первых двух тостов она отдала мужу свою рюмку с недопитой вишневкой (чтоб он допил, потому что тосты были за счастье), извинилась и вышла. Легла у себя в комнате на диван, и тут же к ней подсела Валентина Павловна, посмотрела на нее внимательными, грустными глазами.
– Надюша… Ведь у вас здесь, на этом вечере, нет ни одного друга! Ни у вас, ни у Леонида Ивановича…
– Правда… – Надя сказала это слово и испугалась. – Нет никого. Кроме вас…
– Я не в счет…
Они надолго замолчали. Надя лежала неподвижно и смотрела на строгий, некрасивый профиль подруги.
– Почему? – спросила Валентина Павловна.
В эту минуту из столовой в коридор открылась дверь и донесся извивающийся голос Ганичевой:
– Господи! Кто же мог тогда предположить? Впрочем, Жанночка мне писала, что он не оправдал надежд.
– Изобретатель-то? – засмеялся Дроздов, и дверь закрыли.
– Это о ком? – живо спросила Валентина Павловна.
– О нашем Лопаткине.
Они опять затихли. Валентина Павловна вдруг взяла Надю за руку.
– Вы на меня не сердитесь? Ради бога не сердитесь! Я просто не ожидала. Это не свадьба у вас, а прием в районном масштабе: «Присутствовали такие-то, такие-то и такие-то лица…» Все громкие имена. Почему у вас не было никого из рядовых, обыкновенных людей, скажем, доктора Ореховой? Ведь она к вам часто ходит в обычные дни. А Агния Тимофеевна – она ведь вас любит! Вы и ее не пригласили?