Не готова в 30 - стр. 6

– Нет, а почему ты спрашиваешь?

– Потому что я чувствую вину перед тобой за свое нежелание иметь детей, по крайней мере, сейчас.

– Кать, глупости! Мы должны хотеть оба. Когда ты захочешь, тогда и будем беременеть. Я готов подождать столько, сколько нужно.

Слова мужа не утешили, я понимала, что чувство вины идет откуда-то из глубины меня. Тогда я еще не знала, какая предстоит работа над всеми установками, которые в той или иной мере живут в каждой девушке просто потому, что она родилась женщиной. Словно есть некие паттерны поведения, в которых ты хорошая девочка, но, если от этих паттернов отойти, ты автоматически становишься плохой. Речь не только о том сценарии, когда муж хочет детей, а ты, будучи женщиной, не хочешь, и поэтому автоматически становишься плохой (пусть только в своей голове), ведь хотеть детей – твоя «обязанность» в браке. Я также чувствовала вину, когда муж, например, делал уборку или готовил. Внутри сидела какая-то прошивка, что это должна делать я. Откуда в нас, женщинах, берутся эти убеждения? У меня есть десяток версий, и нет ни одной. «Из семьи», «из традиций», «из генетической памяти» – таких ответов я могу придумать много. Однако моя реальность, отношения с мужем, условия, в которых мы жили, не имели даже крошечного триггера, чтобы запускать какие-то мои глубокие травмы. Неужели я причина своего состояния? Я сама требую от себя быть идеальной женой и – не видя никакой другой «женской роли», кроме как условно хотеть детей и заниматься бытом, – виню себя за несоответствие шаблонам?

Умом я понимала, что все это глупости, в реальности наши отношения были далеки от шаблонов, где муж только зарабатывает, а жена – сидит дома с детьми и занимается хозяйством. Мне не была близка такая модель, да и мужу она не нравилась: мы оба хотели видеть рядом живого, разностороннего, амбициозного человека, готового прийти к тебе на помощь независимо от «гендерных обязательств». Одно дело реальность, другое – наши чувства. Поэтому первой внутренней преградой к осознанному материнству с моей стороны стала установка: «Я чувствую вину за то, что не рожаю детей». Причем эта вина была не только перед мужем, но и перед самой собой (я же, получается, неправильная женщина, которая отказывается от своей важной биологической функции), и перед родственниками, которые ждут внуков, правнуков и при возможности заводят разговоры на эту тему. В двадцать семь лет у меня было чувство, будто все хотят от меня ребенка, но кому было интересно, чего хочу я?

Я много думала о том, сколько миру дает женщина. Она ведь не просто рожает сына или дочь для себя и мужа. Благодаря ей меняется статус всех ближайших родственников. Бабушка превращается в прабабушку, дедушка – в прадедушку, мама и папа – в бабушку и дедушку, братья и сестры – в дядей и теть. Для каждого из вышеперечисленных новый человек становится родственником, важным и значимым, с кем он выстраивает свои уникальные отношения. С одной стороны, эта мысль восхищает, с другой – угнетает степенью ответственности, которая возлагается на женщину. Или женщина (то есть я) сама взваливает на свои плечи подобные «обязательства»?

Будучи двадцатисемилетней и не готовой к материнству, я как-то гуляла в Парке Горького после рабочей встречи. Стоял теплый май. Я села на веранде кафе, расположенного рядом с Музеем современного искусства, заказала лосось, салат, стакан воды – и, поедая свой обед, смотрела по сторонам. Рядом сидели две девушки, на вид чуть старше тридцати, стильные красивые москвички в кафе в центре города: то, что легко представит себе любой житель столицы.